Незапланированно ключевое место в статье заняла не тема, заявленная в названии, а анализ причин перерождения античности в феодализм. Материал услужливо предоставлен Древним Римом. Пройти мимо не сумел. Будет интересно.
Предыдущую заметку мы прервали на том, что в III веке до н.э. в Средиземном море утвердилась римская сила, причесавшая и Карфаген, и Элладу. Пунические войны 264-146 до н.э. закончились полным разрушением Карфагена. Событие удивительным образом совпало с окончательным разгромом в 146 до н.э. Ахейского союза, завершившим подчинение Греции Риму. Но Греция являла собой конгломерат мелких полисов, за исключением короткой эпохи Македонского царства, а Карфаген был крупнейшим геополитическим образованием Средиземноморья, справиться с которым было не просто. И тем не менее, его поражение было предопределено.
Истоки военного поражения Карфагена
Де-факто Карфаген потерпел окончательное поражение не в Третьей, а уже во Второй Пунической войне 218-201 до н.э., хотя, казалось, ничто не предвещало его. Ганнибал вёл в целом успешную кампанию на чужой территории в южной Италии, выигрывая сражение за сражением, не решаясь напасть на Рим и напрасно дожидаясь подкреплений. Карфаген оставил его без деятельной поддержки, поскольку олигархическая партия, всячески пытавшаяся поддерживать хорошие отношения с Римом, была враждебна и войне, и Ганнибалу. Она-то и блокировала долгое время отправку столь необходимых ему подкреплений.
Рим, будучи не в силах справиться с Ганнибалом, перенёс усилия на Испанию. Сражаться там было за что. Главным призом был город Картахена, в окрестностях которого располагалось месторождение серебра, столь обильное, что, по словам греческого историка Диодора Сицилийского 90-30 до н.э., во время сильных лесных пожаров серебро текло по руслам ручьев как вода.
Первое достоверное упоминание о городском поселении Картахена относится к 227 до н.э. В нём говорится о том, что карфагенский военачальник Гасдрубал Красивый основал город-тёзку Карфагена – Кварт Хадашт или Новый Город. Карфаген – Qart-ḥadašt – тоже переводится с финикийского как «Новый город». Картахена превратился в главную базу созданного Ганнибалом в Испании пунийского царства, обеспечившего Карфагену контроль над богатыми минеральными месторождениями её юго-востока.
В 209 до н.э. римский полководец Сципион Африканский захватил Картахену, после чего римляне переименовали его в Картаго Нова – Новый Карфаген. В том же в 209 до н.э. Карфаген утратил и всю Испанию, а с нею все испанские источники серебра, которые подпитывали государственные расходы. Поскольку олигархия не спешила делиться с мета-големом своими доходами от морской торговли, Карфаген ожидала печальная участь, аналогичная участи Афин поле утраты ими контроля над Лаврийскими рудниками.
С потерей Картахены и Испании итог Второй Пунической войны в целом был предрешён. В 201 до н.э. его оформил позорный мир, лишивший Карфаген геополитической субъектности, вследствие чего закат города стал лишь вопросом времени.
Поведение олигархической партии Карфагена диктовалось жёсткой логикой. Большие Капиталы понимали, что даже захват Ганнибалом Рима, случись он, не позволил бы Карфагену удержать и контролировать его и Италию, поскольку Карфаген не был заточен под это – он был чисто торговой, а не военной империей. Победа над таким противником как Рим была невозможна без трансформации Карфагена в военную державу, что означало бы попадание Больших Капиталов под жёсткую пяту мета-голема и полководцев-триумфаторов, что олигархию не устраивало. Поэтому для неё Ганнибал и патриотическая партия Карфагена были не меньшим и даже большим злом, чем Рим. При сложившемся в начале столкновения балансе сил меж Римом и Карфагеном война превратилась бы в длительное сжигание ресурсов, мешавшее торговле с важным партнёром, наглядно продемонстрировавшим свой военный потенциал. Куда целесообразнее был уход под административный и военный зонтик Рима, дабы множить Капиталы под его защитой, чем биться за сохранение гегемонии в Средиземном море, сжигая ресурсы в войне с ним, попутно попав под жёсткую пяту своего огрубевшего от войны мета-голема, знавшего, у кого ему следует изыскивать средства на её ведение. В той же логике действовала и вавилонская олигархия, подложившая Вавилонское царство в IX веке до н.э. под военную мощь Ассирии, затем в 539 до н.э. – под военную машину Ахеменидов. Большие Капиталы интересует не субъектность породившего их этноса, а минимизация нецелевых расходов и доступ к инфраструктуре для своего расширенного воспроизводства.
Сие не означает, что после 201 до н.э. морская олигархия забросила Карфаген. Глупо было бросать порт с отлаженной торговой инфраструктурой, занимавший столь выгодное положения в торговле Европы с Африкой. Следствием активного продолжения торговли стал быстрый подъём благосостояния города, что не радовало римлян и вынудило Катона требовать его разрушения.
По содержанию третья Пуническая война 149-146 до н.э. была не войной, а истреблением Карфагена. Решение об его участи уже было принято. Пунийцы с самого начала соглашались на мир на любых условиях. Однако после их удовлетворения выдвигались новые требования – более тяжёлые. Сначала римляне добились выдачи заложников, потом сдачи оружия, затем предъявили требование перенести Карфаген в любую местность не ближе 15 км от моря, что было равнозначно гибели торгового города. После отказа война свелась к осаде Карфагена, защищаемого жителями под руководством Гасдрубала. Больших Капиталов, следует полагать, в его стенах уже не было. Захватив город, римляне разграбили его, получив громадную добычу. Затем сожгли, прошлись плугом по месту, где стоял Карфаген, а землю посыпали солью – эпическая картина.
Карма военной империи
Континентальное расположение посреди варварских племён, при посредственных условиях для ведения сельского хозяйства исключало становление Рима в качестве крупного торгового города. Поэтому он не состоялся и в качестве ремесленного центра, способного конкурировать с Карфагеном, Александрией, Передней Азией. Исходно не было у Рима и собственных Лаврийских рудников, как у Афин. При всём богатстве выбора, ему был предначертан путь стать чисто военной империей – античной реинкарнацией Ассирии.
Античная государственность не предполагала наличия регулярной армии. В те времена её не было ни у Карфагена, ни у греков. Римское царство и затем Республика тоже не знали постоянной армии – солдаты присягали полководцу, призвавшему их под знамёна, сначала – на год, позже – до окончания похода. Но в имперский период, с конца I века до н.э., у римлян появилась профессиональная армия, как некогда у великого царя Ассирии Тиглатпаласара III 745-727 до н.э. Начиная с Октавиана Августа, первого римского императора 27 до н.э. — 14 н.э., армия стала постоянной, власть главнокомандующего – пожизненной. Срок службы определили в 20 лет, после чего ветеран получал право на почётный отпуск и обеспечение деньгами или землёй.
С начала экспансии и до падения Рим ввозил товаров существенно больше, чем продавал. Расплачивался он за них золотом и серебром, которое присваивал в военных походах, добывал в захваченных рудниках, взыскивал в качестве налогов с покорённых территорий. При этом исправно исполнял все причитающиеся Империи функции. Прежде всего, обеспечил высокую инфраструктурную связность континентальной Европы, до этого существенно отстававшую от Передней Азии. Обыкновением стало введение после римского завоевания его денежной системы. Римские серебряные монеты вошли в обиход с III века до н.э., а золото, преимущественно в слитках, в период пунических войн.
Развитие инфраструктуры, обеспечение её безопасности, снятие торговых барьеров, унификация законодательства и денежного обращения отозвалось упорядочением, урегулированием и расширением торговли. Её более не стесняли таможенные преграды, дороги были безопасны от разбойников, моря не кишели пиратами. Рим не состоял на службе у элитных групп морских Больших Капиталов, заинтересованных в том инфраструктурном сопротивлении, которое пираты создавали неопытным начинающим конкурентам. Поэтому, когда те стали помехой его торговле, расправился с ними быстро и эффективно – к началу нашей эры Средиземное море было практически очищено от пиратов. Но то была мелкая помарка, в целом не помешавшая процветанию финикийских морских капиталов.
Финикийцы в составе Римской империи
Накануне крушения Карфагена у динамичных и мобильных морских капиталов была возможность эвакуироваться либо в другие портовые базы империи пунийцев, либо в саму Финикию, во II веке до н.э. ещё не попавшую под власть Рима, либо непосредственно в порты Италии. Несомненно, что основная их часть так и сделала.
Финикия с III века до н.э. быстро эллинизировалась под властью Птолемеев и Селевкидов, что только облегчало интеграцию пунийских и финикийских Капиталов в римский мир, поскольку сам Рим тоже активно эллинизировался. В 64 до н.э. римский полководец Помпей присоединил Сирию и Финикию к Риму в качестве единой провинции Сирия. Таким образом, стараниями греков и римлян финикийцы не только растворялись как этнос, но и постепенно исчезали с политической карты мира.
Однако исчезали они с политической, но не с экономической карты – эллинизированные финикийцы и их капиталы никуда не делись. Так же как никуда не делись их тысячелетние традиции по монополизации наиболее прибыльных рынков и вытеснению с них конкурентов. В Средиземном море финикийцы имели ряд осязаемых преимуществ перед любыми Капиталами: за ними стояли колоссальный опыт, полуторатысячелетие активного накопления капитала, технологическое совершенство операционной деятельности, наработанная инфраструктура, стихийные корпоративные традиции, хотя и не оформленные законодательно. Для Финикии началась эпоха Pax Romana, длившаяся до 614 года, когда её земли захватила персидская армия шахиншаха, читай императора, Хосрова II из иранской династии Сасанидов.
Но прежде были шесть веков благоденствия. В римскую эпоху ряд финикийских городов был освобожден от налогов, которые платило всё население империи, кроме римских граждан. Сумели финикийцы добиться и других привилегий. Как отмечал, говоря о Тире, Квинт Курций Руф, римский историк I века н.э.: «Под охраной римского гуманного владычества он пользуется продолжительным миром, содействующим всеобщему процветанию», Волков А.В., «Загадки Финикии».
«В Риме и италийских гаванях крупные финикийские торговцы открывали свои конторы. В столице возник внушительный финикийский квартал, остатки которого еще сегодня можно увидеть на Аппиевой дороге. Значительные финикийские поселения были в Неаполе и Мизенах (порт в 20 км от Неаполя с прекрасной гаванью). Наиболее крупные диаспоры были в больших гаванях – в Остии, что в устье Тибра, и в Путеолах в Неаполитанском заливе. Сохранилось распоряжение сената города Тир от 174 года о ежегодном предоставлении 10 тыс. денариев в качестве платы за аренду торговых, складских и других помещений в Путеолах. Рим и Средняя Италия стали центром новой экономической экспансии Финикии, но сеть её торговых факторий простиралась по всей империи. Не только купцы, но и ремесленники, а вместе с ними и представители «сферы услуг» искали возможность обогатиться в отдалённых краях Римской державы, как некогда в финикийских колониях. С ростом экономической экспансии финикийских городов усиливалось и их культурное влияние. Оно достигло апогея в годы правления сирийско-ливанской династии Северов», Карл-Хайнц Бернхардт, «Древний Ливан».
Покажем на картах гавани, упомянутые в данном отрывке. Порт Неаполя служил входными воротами в сам Неаполь и окружавший его богатейший регион. Мизены и Путеолы находились в 20 км от Неаполя, но Путеолы удобнее и ближе к Аппиевой дороге, до которой от него было менее 40 км, что превратило Путеолы в крупный торговый порт:
Следующий порт – Остия-Антика – располагался в устье Тибра. Находясь в 22 км от Рима, порт служил его главной гаванью и основным центром римской торговли, прежде всего, зерновой. Для увеличения возможностей импорта зерна императором Траяном в дополнение к порту Клавдия была построена новая гексагональная гавань. Гавани соединял с Тибром канал, по которому груз баржами переправлялся до него и далее в Рим:
Гавань Остия-Антика
Очевидно, что финикийские торговые капиталы, следуя вековому опыту, дислоцировались в таких гаванях, которые позволяли им занимать ведущие позиции в римской торговле. Они не только не сгинули, но и привели во власть свою династию императоров Рима.
Очередная «встреча»
Правление в Риме финикийской династии Северов 193-235 явило нам второе со времён Давида и Соломона очевидное свидетельство взаимной симпатии двух ветвей Домината. Несомненно, что в вопросах накопления Капитала евреи к тому моменту существенно подтянулись к финикийцам, в полной мере используя сильные стороны освоенных ими корпоративных технологий, адаптируя и усложняя их с помощью гибких Мишны и Гемары, чуть позже породивших Талмуд.
Септимий Север
В 193 к власти в Риме пришла сирийско-финикийская династия Северов. Ее основатель Септимий Север 146-211 был родом из древней финикийской колонии Лептис в Ливии в 620 милях от Карфагена. «И до и после него он оказался единственным уроженцем Африки, достигшим престола», – писал римский историк Евтропий. Другой историк, Секст Аврелий Виктор, добавлял: «Он был достаточно обучен латинскому языку, хорошо владел греческой речью, но лучше всего усвоил пуническое красноречие», Волков А.В., «Загадки Финикии»:
Септимий Север и его жена Юлия Домна. Античные бюсты из Мюнхенской глиптотеки
Септимий Север был высокообразованным человеком, увлекался философией и наукой. Карьера его была блистательной. Он управлял провинцией Бетика, где обнаружил «исключительную строгость и энергию». В Галлии его «превозносили за строгость, внимательность и бескорыстие». Управлял Паннонией, Сицилией, Сардинией. Император Марк Аврелий сделал его сенатором. В 185 и 189 Септимий Север становился консулом. Затем опять был поставлен во главе легионов Паннонии, командуя которыми ещё более увеличил свою славу.
После смерти первой жены будущий император женился в 184-м на Юлии Домне из жреческой семьи города Эмесы в Сирии. По астрологическим знакам брак с этой красавицей должен был принести ему счастье. Утверждают, что в Юлии живое воображение соединилось с большой рассудительностью и образованностью. Она была покровительницей философов и учёных, стараясь с их помощью поддержать угасающее язычество. Славилась она не только красотой и умом, но и тем, что доставляла мужу много огорчений своим распутством.
Восхождение во власть
Воцарение Септимия Севера, наверное, было бы невозможным без поддержки финикийцев. Ведь имелись и другие претенденты на власть. Вспыхнула гражданская война. В то время Септимий находился в Сирии, и жители Тира особенно ревностно поддерживали его. Победив одного из соперников — командующего сирийскими легионами Песценния Нигера, разбитого весной 194, он не забыл заслуг Тира. Септимий пожаловал городу права римской колонии. В знак императорской милости в Тире возводили пышные дома и строили ипподромы для состязаний на боевых колесницах. [Построенный Септимием Севером ипподром в Тире имел исключительные размеры – 480 м в длину и 92 м в ширину].
С воцарением династии Северов финикийские боги получили широкое распространение в Римской империи. Поклониться им на историческую родину императоров ездили многие римляне, Волков А.В., «Загадки Финикии».
Но с поражением Песценния Нигера схватка за трон не закончилась. Осенью 196 командующий британскими и испанскими легионами Клодий Альбин, пользовавшийся симпатией Сената, провозгласил себя императором. Север двинулся против него и в 197 наголову разбил при Лионе. Клодия Альбина настигли и убили, его приверженцев казнили. Лион был разграблен.
Движение к абсолютизму – первому римскому доминату
Во время схватки сенат держал себя очень осторожно, но из всех трёх претендентов Септимий Север пользовался у него наименьшим сочувствием. Нерасположение сената было замечено Севером. Когда он овладел Римом, сенат выказал раболепную преданность, но Септимий затаил в душе злобу, и, когда пришло время, отомстил. Голова Клодия Альбина, присланная в сенат, была предзнаменованием того, какая судьба ждёт многих сенаторов. Писатель Спарциан перечисляет по именам казнённых Септимием Севером сенаторов – в его списке 41 имя. Он с негодованием прибавляет: «Этого убийцу таких почтенных людей, которые все имели высокий сан, многие из которых были преторами, многие консулами, чтят в Африке, как Бога!»
Убивая сенаторов, Север почти всегда приказывал убивать их жён, детей и клиентов. Он считал это необходимым для того, чтобы предотвратить восстания и обеспечить себя от заговоров. Септимий Север хотел отнять y сената всякое участие в управлении империей, подчинить все дела исключительно военному деспотизму. Вместе с тем он хотел отнять y Рима и y Италии всякие преимущества над провинциями. Он дал новые более высокие титулы правителям, зависевшим лично от императора. Септимий Север стал носить императорскую порфиру – она с того времени сделалась постоянной одеждой императоров. Вообще он правил, как военный деспот, власть которого совершенно не ограничена. Учреждённый Октавианом Августом 27 до н.э. — 14 н.э. принципат, в рамках которого император отчасти делил власть с сенатом и хотя бы в теории считался представителем воли римского народа, постепенно стал переходить в неограниченный абсолютизм восточного типа – доминат, который формально состоялся в истории Римской империи в период с 284 по 305, Русская историческая библиотека, Император Септимий Север.
Септимий Север проторил дорожку к римскому доминату – форме правления, окончательно утвердившейся при императоре Диоклетиане 284-305, чьё пребывание во власти мы обсудим ниже. Доминат стал следующей за принципатом фазой трансформации Рима из республики в абсолютную монархию, характеризующуюся неограниченной властью императора и превращением сената в декоративный орган. Термин «доминат» произошёл от формы обращения к императору «dominus et Deus» – буквально «господин и Бог».
Гонения на Христианство
Будучи финикийцем, Север остался карфагенским язычником. Даже на римских монетах он приказал изобразить богиню Луны Тиннит, вобравшую в себя черты Астарты – некогда главной богини Карфагена, покровительницы города. В 202 году Септимий Север издал эдикт, в котором под страхом смерти запретил обращение в Иудаизм и Христианство. Поскольку из двух форм монотеизма открытой было только Христианство, то запрет де-факто был направлен именно против него. Закон актуализировал и ограничения, введённые ещё до Севера. Повинуясь политической воле, местные правители возобновили гонения на христиан, не исключая смертную казнь.
Династия Северов и евреи
К тому времени еврейская диаспора в Римской империи достигла впечатляющих размеров:
По некоторым источникам, в I-III веках только в Риме проживало 40 тысяч евреев, но эта цифра, видимо, преувеличена – по другим сведениям их было 20-30 тысяч [всё население Рима в тот период оценивается в 1 млн.]. Евреи Рима занимались торговлей, как мелкой, так и крупной, например, ввозом хлеба, а также ремёслами – портные, мясники и т.д. Были и представители свободных профессий – актёры и художники, электронная еврейская энциклопедия.
В зерновой торговле у финикийцев и евреев были все шансы, чтобы стать партнёрами: финикийцы доставляли зерно до Остии-Антики, а евреи занимались его реализацией в Риме.
При Северах положение иудеев в Империи существенно улучшилось:
Династия римских императоров Северов 193–235 благосклонно относилась к еврейскому населению империи. Прекращение гонений и уменьшение поборов привели к экономическому расцвету еврейства Эрец-Исраэль. Институт еврейского автономного управления стал органом культурно-политической власти и был полностью освобождён от налогов. Центры изучения Торы и Мишны процветали в Тверии, Циппори, Кесарии, Лоде и других местах, преимущественно в Галилее, электронная еврейская энциклопедия.
Эдиктами Септимия Севера и Каракаллы были подтверждены все права евреев, они получили возможность занимать правительственные должности, не отрекаясь от веры, Иудаизм был признан дозволенной религией. Одна из синагог в Риме в знак благодарности так и называлась синагогой Севера. А император Элагабал 218-222, предпоследний из династии Северов, так и вовсе придерживался еврейских обычаев, не ел свинину, был обрезан.
Период правления династии Северов, несомненно, был периодом улучшения отношений между евреями и властями Римской империи. Иероним через сотни лет после обсуждаемого периода так оценил отношение династии Северов к евреям: «Север и его сын Антонин (император Каракалла) относились к евреям с большим уважением».
Септимий Север 193-211 разрешил евреям становиться членами городских советов. Александр Север 222-235, согласно имеющимся у нас свидетельствам, вернул евреям все права, также он держал в своём молитвенном доме бюст Авраама [справедливости ради, вместе с бюстами Христа, Орфея и чудотворца Аполонния Тианского]. Проеврейское поведение Александра Севера было известно в народе – он даже был прозван языческим населением Александрии и Антиохии «сирийским архисинагогом».
Евреи, по-видимому, также относились с особым уважением к династии Северов. По всей империи в честь Севера строились синагоги и другие еврейские общественные здания. Надпись, датируемая 197 годом, обнаруженная в районе Касеуна в Верхней Галилее гласит: «Во здравие наших господ императоров Септимия Севера и его сыновей Марка Аврелия Антонина и Луция Септимия Геты согласно обету, данному евреями». Подобные надписи были обнаружены и в других местах. Следует отметить, что упоминание правителей, и тем более их восхваление, чрезвычайно редко встречаются в древних еврейских надписях.
Дополнительным свидетельством изменения отношения части евреев к властям империи является тот факт, что мудрецы участвовали в системе римского управления провинциями. Это явление также было необычным для Древнего мира: евреи, и, в особенности, мудрецы чрезвычайно редко занимали должности в нееврейских органах власти.
В имеющихся у нас источниках нет четкой информации о причинах хорошего отношения римлян к евреям. Некоторые историки считают, что причина кроется в поддержке, которую евреи оказали Септимию Северу при борьбе за трон [имеется в виду схватка с Песценнием Нигером в Сирии; но истинная причина не в этом – если даже Септимий и был благодарен евреям за это, что вовсе не обязательно, то его наследники вовсе не обязаны были помнить сие].
Улучшению еврейско-римских отношений, несомненно, способствовала и деятельность рабби Иехуды. Он, судя по всему, пытался адаптировать структуру еврейской общины к новой действительности. Многие аспекты Галахи были пересмотрены в связи с изменяющимися условиями жизни евреев, а соответствующие институты были обновлены и усилены, Исраэль Л.Левин, «Период рабби Иехуды ха-Наси».
Стараниями Иехуды ха-Наси иудеи стояли на пороге создания Талмуда, законодательной частью которого была Галаха, позволившего корпорации Иврим гибко адаптироваться в меняющихся социальных условиях.
Очевидно, что еврейское население «Палестины» достигло определенного уровня благосостояния именно при Северах. Археологические раскопки говорят об активном строительстве с конца II века синагог, которые строились по одному архитектурному принципу и походили на сирийские здания за исключением мелких деталей. О том же свидетельствуют и величественные каменные саркофаги в пещерах древнего иудейского города Бейт-Шеарим, расцвет которого пришёлся на II-IV века. В одном из них захоронен упомянутый выше святой рабби Иехуда ха-Наси:
Пещеры Бейт-Шеарим
Отношение династии Северов к иудейскому населению Империи, как и отношение иудеев к Северам, следует рассматривать в качестве свидетельства глубокой симпатии меж финикийцами и евреями. Симпатии, ставшей традиционной, – продолжение взаимовыгодных добросердечных отношений, возникших двенадцатью веками ранее между Хирамом I и царями Давидом и Соломоном – тут уж, как говорится, «рыбак рыбака видит издалека».
Далее мы перейдём к анализу денежного обращения, поскольку именно его состояние стало причиной всех бед Империи и в итоге привело к реформам, положенных в основание всего последующего процесса социогенеза.
Фаза молодой Империи
Рим, будучи военной державой, основательно подошёл к финансированию своей военной индустрии. С его граждан взимался специальный «военный налог» tributum – принудительные подушные займы, направляемые на военные цели, прежде всего, на жалованье солдатам. Гасить их полагалось из военной добычи. Но с 406 до н.э. tributum фактически превратился в регулярный налог, начислявшийся с земельной собственности и прочего имущества.
Захваченные римлянами территории помимо разовых контрибуций платили на постоянной основе налагаемую на всю провинцию подать, представлявшую собой продолжение контрибуций – так называемый стипендиум, а также поземельный налог, который служил главным источником доходов с провинций – его ставка в среднем составляла одну десятину от доходов с земельного участка.
Сначала Риму, как и всякому растущему молодому организму, сопутствовали восторг и счастье. На этапе бурного расширения непрерывный рост входящего денежного потока обеспечивал стабильность денежного обращения. Постоянный приток золота и серебра извне позволял без напряжения компенсировать их вымывание из обращения в накопление и обратный отток в провинции в качестве платы за товары.
Фазы экспансии Древнего Рима
Но «ассирийская», по первенству реализации, стратегия была заведомо неустойчивой: военная индустрия – «производство» крайне ресурсоёмкое, с её инсталляцией состояние гомеостаза невозможно в принципе. Достижимо лишь состояние динамического «равновесия» за счёт растущего ресурсного возврата в процессе активной экспансии. Именно логика «ассирийской» стратегии диктовала Риму полное разрушение Карфагена. Не ради спасения жертвенных младенцев или единовременной военной добычи. Реальные цели – 1) уничтожение субъекта, пылесосившего драгоценные металлы по всем побережьям без отчисления мзды набравшему силу «главному ефрейтору» Средиземноморья, 2) подчинение уникальных испанских месторождений Карфагена. На некоторое время это обеспечило Риму устойчивость, поскольку и военная добыча, и облагаемые налогом территории, и рудники Испании были уникальны. К последним, начиная со второй половины IV века до н.э., перешло первенство в добыче серебра, подвинув Лаврион, который удерживал его в течение почти тысячи лет – с 1200 по 300 до н.э. Шахты Испании на столетия стали ведущим поставщиком серебра для Европы вплоть до завоевания в VIII веке Пиренейского полуострова маврами.
Случались периоды, когда оборотные средства, необходимые для функционирования военной индустрии, с лихвой перекрывались контрибуциями и податями. Тогда взимание с римских граждан «займов» на войну прекращалось. К примеру, победа в 168 до н.э. в Третьей Македонской войне принесла столь огромную добычу (захваченная казна царя Македонии Персея 179-168 до н.э. потянула почти на 160 тонн золота), что tributum на длительное время был отменён. Отмену его поддержало подчинение в 146 до н.э. бывших союзников Рима по Македонской войне – Ахейского союза, Пергама, Родоса – и победа над Карфагеном. В Галльской войне 59-50 до н.э., имевшей итогом присоединение к Риму примерно 500 тысяч кв. км территории, Гай Юлий Цезарь награбил, включая расхищение святилищ, столько золота, что его стоимость относительно серебра упала на 25%. Вопрос о tributum был снят надолго, но, как оказалось, не навсегда.
Первый кризис управляемости
В I веке до н.э. случился первый кризис управляемости: в Республике назрело противоречие между потребностью в продолжении экспансии и низким качеством управления гигантской территорией вследствие неповоротливости и неэффективности сенатской власти в принятии решений. Кризис перманентно купировался через институт диктаторов и был окончательно разрешён посредством инсталляции в 27 до н.э. Октавианом Августом института имперской власти в формате принципата, де-юре продолжившим делить её с сенатом. То был назревший акт глубокой внутренней энергетической оптимизации социального организма, резко снизивший внутреннюю энтропию, бездарно сжигавшую дефицитные ресурсы.
Проблемы зрелой Империи
Обратной стороной бурного расширения был не менее бурный рост постоянной составляющей военных затрат, направляемых на удержание и защиту гигантской территории. Косвенно об их масштабах свидетельствует число военных баз регионов базирования римских легионов: к 138 году их было двадцать три, принимая в расчёт Римский, см. на карте.
В начале II века Рим столкнулся с повторным кризисом управления: Империя достигла того предельного критического размера, при котором уровень управляемости находится на пределе удержания воедино частей целого. Разрешение кризиса требовало технологического прорыва в скорости передачи информации, объективных предпосылок которому не было. Поэтому остановка дальнейшей экспансии была неизбежной. Оставалось лишь дождаться созревания неустранимых проблем, имманентных «ассирийской» стратегии.
Пять хороших императоров
Остановка экспансии случилась в период с 96 по 180 во время правления «пяти хороших императоров» из династии Антонинов: Нервы 96-98, Траяна 98-117, Адриана 117-138, Антонина Пия 138-161 и Марка Аврелия 161-180. То было столетие пожинания плодов бурной экспансии и проедания будущего Империи, по иронии называемое золотым веком Римской империи.
Последняя вспышка экспансии случилась при Траяне – единственном из пяти, выступавшем в духе прежних императоров. Он присоединил к Риму Дакию (1), огромное Набатейское царство (2), а в ходе войны с Парфией – Великую Армению (3) и Месопотамию (4), см. карту.
Но уже в правление следующего императора Адриана расширение Империи прекратилось. Мало того, по размышлению Адриан отказался от Ассирии и Месопотамии, вернув их парфянам, а Армения из провинции стала протекторатом Рима. Из завоеваний Траяна в составе Империи остались лишь Дакия и Набатея. Последняя стала пограничной провинцией Аравия Петрейская.
Диаметрально противоположные действия Траяна и Адриана служат иллюстрацией цугцванга, в который попала Империя – и продолжение экспансии, и её остановка были одинаково убийственными для неё. В первом случае во весь рост вставал управленческий кризис, во втором — ресурсный. Весьма символично, что Адриан отметился возведением в Британии в 122-128 известного защитного Вала Адриана, длиной 117 км. Его можно считать памятником начала конца Великой Империи – символом перехода от экспансии к обороне. Ход был сделан. При следующих императорах Антонине Пие 138-161 и Марке Аврелие 161-180 Рим уже только защищал свои границы.
Итак, в эпоху «хороших императоров» случилась страшная для военной империи трансформация – прекращение экспансии. Соответственно, её военная индустрия не только прекратила рост обратного возврата ресурсов, но и уменьшила его. Проблемы не заставили долго ждать – вскоре денежная система Империи засбоила. Нехватка денег стала ощущаться, несмотря на контроль над всеми золотыми и серебряными месторождениями Европы и Передней Азии, что отмечены на карте выше.
Расплата за хороших императоров
Проблемы Рима усилил его дуализм – в нём слились воедино черты Ассирии и Вавилона. С одной стороны, Рим, как некогда Ассирия, был военной империей. С другой, как и Вавилон, характеризовался развитым товарно-денежным обменом и богатой олигархией. Соответственно, Рим вкусил дисбалансы обеих великих держав древности. Во-первых, как в своё время в Ассирии, постоянная составляющая военных затрат и обратный отток денег в провинции создавали явные проблемы его денежному обращению, компенсировать которые могло только продолжение активной экспансии. С другой стороны, как некогда в Вавилоне, свой вклад в дестабилизацию денежной системы Рима вносило интенсивное вымывание полновесных денег из оборота в накопление – непременный спутник сильной олигархии. Как и в Вавилоне, постоянно воспроизводившийся дефицит денег в обращении покрывало повсеместное ростовщичество, интенсивно разрушавшее античность.
Атрибутивная военно-олигархическим империям гремучая смесь – высокий уровень постоянных военных расходов, отрицательный торговый баланс, оседание денег в закромах олигархии – тут же угнетали денежное обращение при любом падении денежного возврата, а с ним убивали античность и саму Империю, что Рим подтвердил всем своим опытом. Прежде чем мы перейдём к его анализу, небольшая зарисовка о «лекарстве» от проблемы — о ростовщичестве в Древнем Риме.
Ростовщичество в Древнем Риме
Отношение к ростовщичеству в Древнем Риме никогда не было позитивным, что проявлялось в моральном осуждении, законодательных ограничениях, наказаниях. Но, несмотря на это, им занимались, причём не только не имевшие римского гражданства жители итальянских городов, но и аристократия, прежде всего, средняя – из несенатского сословия. Объяснение тому мы найдём в работе «Земледелие» Марка Порция Катона Старшего 234-149 до н.э., побывавшего в должностях цензора и консула Римской республики. Того самого Катона, который уже отметился выше по тексту постоянным повторением фразы: «Карфаген должен быть разрушен!» Катон писал, что от ведения сельского хозяйства в поместье не стоит ждать больших доходов, в целях обогащения «лучше заняться торговлей, но она опасна, или ростовщичеством, но оно не почтенно». Что характерно, первое из этих занятий было базовой специализацией элиты финикийского этноса, второе – элиты корпорации Иврим. У тех и у других, в отличие от латифундистов, пытавшихся заработать на торговле или ростовщичестве, были созданы корпоративная структура и превосходная рабочая инфраструктура, эффективно минимизировавшие риски и издержки.
Вне еврейства основной гражданской и финансовой базой ростовщичества стало сословие Всадников – эквитов, которые изначально были сражавшейся верхом патрицианской знатью, выделенной в VI веке до н.э. в 18 центурий составом от 60 до 100 всадников. Они были частью высшего цензового разряда римских граждан и превратились во второе по значимости после сенаторов сословие. Со временем обычными их занятиями стали торговля, ростовщичество, откуп налогов с провинций. В итоге в руках эквитов сосредоточились огромные капиталы. Во II веке до н.э. из них сформировалась финансовая аристократия, материальной базой которой служило владение крупными денежными средствами и движимым имуществом. Они образовали верхний слой общества в римских городах, имели крупные поместья, занимали административные должности, были юристами и пр.
При Октавиане Августе – первом императоре Римской империи с 27 до н.э. по 14 н.э. – имущественный ценз стал единственным критерием для включения в сословие, без выяснения цензорами репутации и происхождения. При Августе всадники формировали 18 центурий лишь формально, полностью прекратив службу в армии в таковом качестве. Кавалерию римских легионов заменила конница союзных народов. Со времён Августа звание эквита стало передаваться по наследству, из них комплектовался командный состав армии, они занимали ряд должностей по управлению провинциями – префекты, прокураторы и пр. В частности, к сословию Всадников относился «Пилат Понтийский, всадник Золотое Копьё» – прокуратор Иудеи с 26 по 36 н.э. В IV веке император Константин I Великий 306-337 перевёл большую часть эквитов в разряд сенаторов.
Но высшая аристократия Рима не могла отдать столь прибыльное дело как ростовщичество на откуп одним только всадникам и прочим дельцам. При внешне демонстрируемом презрении, сенаторы тоже занималась им, но только через посредников – рабов и вольноотпущенников.
Ростовщичество – родимое пятно античности. Мы подробно разобрали его причины и последствия на примере Нововавилонского царства в заметке Мировой кризис 25: рождение Домината – Вавилон. Вкратце повторим. Основной чертой античности является наличие множества мелких независимых хозяйствующих субъектов. Все они становились заложниками дефицита денег в обращении из-за их вымывания из оборота Большими Капиталами. Ростовщичество было тем краткосрочным «лекарством», которое быстро добивало мелкие хозяйства. Все социальные последствия ростовщичества для вавилонской античности, какими их описал в «Вавилоне легендарном и Вавилоне историческом» Белявский В.А., в точности воспроизвелись в Древнем Риме:
Институт долговых отношений в том ростовщическом виде, в каком он существовал и развивался в Древнем мире, отбирал у производителей через ростовщический процент не только весь прибавочный, но и значительную часть жизненно необходимого продукта. Свободный мелкий производитель терял способность к воспроизводству как самого себя, так и всего экономического базиса общества. Тем самым институт долговых отношений, существовавший в древности исключительно в ростовщической форме, разрушал экономическую основу существования свободных производителей, лишая их личной свободы, гражданских прав и превращая в изгоев общества, и в итоге сыграл в гибели Древнего мира значительную роль.
Через процесс долгового закабаления исчезал класс свободных и полноправных общинников-земледельцев. Мелкие земледельцы всё больше попадали в поземельную и личную зависимость от крупных частных землевладельцев и ускользали из сферы управления центральной власти. Вследствие развития этого процесса древнее государство теряло налогоплательщиков и резервы пополнения армии за счёт высоко мотивированного, боеспособного и экономически производительного населения. Римские императоры были вынуждены в первых веках нашей эры в массовом порядке привлекать в пределы империи представителей соседних варварских племён как в роли поселенцев-земледельцев, так и особенно в роли воинов-наёмников, «Древний Рим: борьба за свободу от ростовщичества», С.Б. Пахомов, доктор экономических наук, профессор.
Нередко восстания в Империи, начинаясь из‑за кабальной, почти рабской зависимости от ростовщиков, заканчивались убийством кредиторов. Лучшим и единственным средством реанимации социума после его отравления проблемами денежного обращения, порождавшего ростовщичество, были диктаторы. Они казнили часть зарвавшейся олигархии, проводили экспроприации, осуществляли консолидацию административной ренты обратно в руки мета-голема, прощали долги и урегулировали выплаты. По некоторым оценкам Луций Корнелий Сулла – диктатор 82-79 до н.э., как он провозгласил о себе: «Диктатор в целях написания законов и укрепления республики», – казнил 90 сенаторов и 2600 эквитов. Их имущество было конфисковано и выставлено на продажу в пользу государства. Всё это он совершил не из внутренней злобы, а для нормализации денежного обращения и самочувствия хозяйствующих субъектов – уменьшения финансовой нагрузки со стороны олигархии. Эквиты, наученные репрессиями Суллы, с той поры тоже предпочли заниматься ростовщичеством через посредников, как это делали сенаторы.
Казалось бы, у Всадником, имевших прямой доступ к административному ресурсу, было колоссальное преимущество перед евреями в скорости накопления капитала. Но скоро созревающий плод столь же быстро портится: с падением Западной Римской империи большая часть сословия Всадников и все их капиталы канули в лету. Меж тем иудейская элита, которой корпорация Иврим предоставила превосходные инструменты информационного обеспечения, выбора надёжных подставных лиц, взыскания долга, защиты от агрессии, тоже весьма преуспела в ростовщичестве. При этом высокая адаптивность корпоративной структуры к любому социальному рельефу, межгосударственный формат корпорации Иврим обеспечили её элите возможность ускользать от социальных потрясений, вовремя меняя ландшафт для непрерывного расширенного воспроизводства Капиталов.
Чисто формально римское ростовщичество дотянулось и до нас через всем известное слово «календарь». Оно производно от латинского calendarium – «долговая книга». В свою очередь то происходит от слова calendae – «календы», обозначавшего первые дни месяца, в которые должнику полагалось погашать проценты. В конце концов, помесячная долговая книга превратилась в календарь.
Ещё раз акцентируем внимание на том, что повальная зависимость не склонных к коммерческому риску мелких земледельцев от ростовщиков – следствие фундаментальных проблем с системой денежного обращения. Далее мы разберёмся, к каким глобальным последствиям для общего процесса социогенеза они привели. На их фоне ростовщичество – лёгкий насморк. Но для этого сначала придётся погрузиться в способы решения проблем денежного обращения Империи.
Первые практики стабилизации денежного обращения Империи
Длительное время работавшая безупречно военная индустрия давала Риму возможность поддерживать относительную стабильность своей системы денежного обращения, справляясь с «ассирийско-вавилонскими» проблемами – высоким уровнем военных расходов, оттоком денег в провинции и вымыванием их из обращения в накопления. Основной денежной единицей Республики и затем Империи был серебряный денарий, введённый в обращение в 268 до н.э. Вес его был установлен в 1/72 либры – римского фунта, что равнялось 4,55 гр., при 95% содержании серебра. Стабильность серебряного наполнения обеспечила денарию широкое распространение, что немало способствовало росту экономического влияния Рима. Его денежная система была в относительном порядке вплоть до II века нашей эры, пока военная индустрия работала с должной отдачей, обеспечивая в активной фазе экспансии растущий возврат вложенных ресурсов.
Во II веке с завершением экспансии возврат упал, и денежное обращение тут же засбоило. Рим вынужденно приступил к поиску практик по его стабилизации, которые условно можно разделить на пассивные и активные.
К пассивным практикам относятся, например, порча денег или частичный возврат к натуральному обмену, уменьшавшему спрос на них. Под давлением хронической нехватки драгоценных металлов Римская империя во II-V веках совершила первую системную попытку перехода к фиатным деньгам. Тому способствовала монетная форма денег. Принципиальное её отличие от слитков в чеканке на денежке её номинала. Выход из положения нашли в эмиссии монет с меньшим содержанием золота и серебра без изменения номинала – первый шаг в направлении дрейфа к фиатным деньгам. Уже при «хороших императорах» содержание серебра в денарии упало: при Траяне с 95% до 85%, при Марке Аврелие до 75%. Вскоре при Септимие Севере 193-211 оно упало до 60%. Обесценивались и золотые монеты. Если на рубеже нашей эры при Октавиане Августе из либры золота чеканилось 45 монет, то при Каракалле 211-217 уже 50. В последующие двадцать лет Рим был вынужден увеличить число монет на либру с 50 до 72.
Что касается активных практик стабилизации денежного обращения, то к ним относятся, к примеру, экспроприация в пользу государства личного богатства, как при Луцие Корнелие Сулле, или изменение настроек налоговой системы, которыми попытался воспользоваться Каракалла. Он вдвое – до 10% – поднял налог на наследство, введённый некогда Октавианом Августом в размере 5%, тем самым увеличив обратное изъятие денег в обращение. Также Каракалла возобновил остановленное в 168 до н.э. взимание военного налога tributum, расширив его базу – предоставил римское гражданство провинциалам, что позволило распространить налог и на них. Своими действиями Каракалла попытался хотя бы отчасти скомпенсировать дисбалансы денежного обращения, возникшие от приостановки экспансии. Не спасло. Уже в 214-м он был вынужден приступить к чеканке серебряной монеты номиналом в 2 денария, названной в его честь антонинианом – официальное имя Каракаллы Марк Аврелий Антонин. Естественно, что серебра в одном антониниане содержалось меньше, чем в двух монетах по одному денарию. Но то были лишь цветочки. Болезнь системы денежного обращения под действием «ассирийско-вавилонского вируса» развивалась стремительно.
Переход к чисто фиатным деньгам
После династии Северов 193-235 приход во власть, опираясь на мечи легионов, стал нормой. Началась эпоха «солдатских» императоров, быстро сменявших друг друга. Уникальный 238 год и вовсе стал годом шести императоров, а всего до 268 года их сменилось двадцать девять. Из них лишь Гостилиан, правивший в 251-м, умер ненасильственной смертью – бедняга скончался от чумы.
Причиной императорской «чехарды» была нехватка у центральной власти ресурсов, прежде всего финансовых, для стабилизации Империи. Как следствие, её сотрясали стычки между претендентами на престол. К началу 40-х годов вооруженные силы Империи и вовсе распались на провинциальные группировки – британскую, дунайскую, рейнскую и африканскую. Рим вынужденно оставил ряд земель, в частности ушёл из Дакии, см. карту выше, что подорвало его влияние на побережье Черного моря.
Из всех «солдатских» императоров лишь Галлиен сумел удержаться у власти сколь-нибудь длительное время с 253 по 268. Но его правление было чередой нескончаемых бесславных войн с готами и другими германскими племенами и сопровождалось парадом самопровозглашённых императоров, поддерживаемых то дунайскими, то галльскими, то египетскими и сирийскими легионами. В конце концов, примерно в 260 от Рима откололась почти половина её территорий – сепаратистская Галльская империя и Пальмирское царство:
К прежним проблемам денежного обращения добавились постоянные расходы на войну с варварами и отпадение важнейших месторождений драгоценных металлов. Их следствием стал фактический отказ от серебряных денег – при Галлиене антониниан стал лигатурной монетой со значительной примесью меди. Соображения тому были вполне практическими – дабы не дать окончательно умереть системе товарно-денежного обмена.
Начало выходу Империи из жёсткой фазы кризиса положила «династия иллирийцев» 268-282. Один из первых её императоров Аврелиан 270-275 сначала покорил Пальмирское царство в 272-273, затем в 274 вернул в состав Империи Галлию, правитель которой сдался добровольно. За успехи Аврелиан получил почётный титул «Реставратор империи и Востока». То было суррогатное повторение военной экспансии эпохи молодого Рима, тем не менее, ресурсный возврат от неё позволил зыбко стабилизировать Империю. Аврелиан продолжил приём на службу варваров, создав подразделения из вандалов, ютунгов, алеманнов, с их варварскими атрибутами – обмундированием, значками, эмблемами на щитах.
Но беда с системой денежного обращения лишь нарастала. К правлению Аврелиана денарий де-факто превратился в бронзовую монету: серебра в нём было не более 0,5% – медная в основании монета лишь на мгновение окуналась в расплавленный металл. Не лучшим было и качество «золотого» ауреуса с содержанием золота 1,33%, серебра – 15,94%, остальное – медь. Аврелиан попытался провести реформу в целях стабилизации содержания в монетах серебра и увеличения в разумных пределах эмиссии полновесных золотых монет. Однако реформа оказалась неосуществимой из-за недостатка драгоценных металлов. Но всё же Аврелиану удалось повысить долю серебра в монетах до 4,1 %. К тому же его монеты из низкопробного серебра хотя бы имели привлекательный внешний вид по сравнению с прежними жалкими посеребрёнными медяками.
Можем резюмировать, что итогом нарастания неустранимых проблем военной Римской империи после завершения ею фазы активной экспансии стала эпоха «солдатских» императоров и фактический переход к фиатным деньгам. Шаги Империи по направлению к ним наглядно иллюстрирует график:
Падение содержания серебра в римской монете
Последовательное снижение содержания серебра наблюдается, начиная с середины золотого века империи. Его всплеск с 72 до 81%, то ли при Дидии Юлиане, правившем несколько месяцев, то ли в начале правления Септимия Севера, можно считать выколотой точкой, поскольку объём эмитированной в столь короткий промежуток монеты был мизерным.
Зеркальное отражение
Были у Империи расходы, которые Рим мог закрыть только полновесными деньгами. Наиболее весомая из них – оплата варваров-наёмников, не признававших медные деньги. Ситуация отчасти зеркальна египетской, с которой мы знакомы по Мировому кризису 22: окончание истории Древнего Египта:
«Во времена Позднего царства главной опорой государственности Египта стала военная сила чувствительная к деньгам, при этом, по возможности, индифферентная к внутриполитическим раскладам. На первое место в стабилизации государства вышел фактор наличия у правителя денег в количестве, достаточном для содержания наёмного войска… Согласно источникам того времени одним из ключевых факторов упрочения единства Египта стало активное использование Псамметихом I 664-610 до н.э. услуг греческих наёмников».
Принципиальное отличие античных государств от Египта в том, что в их распоряжении имелся бесплатный и эффективный мобилизационный ресурс – масса свободных землевладельцев, обязанных защищать его согласно общественному договору. Однако по мере убийства античности олигархией и проблемами денежного обращения, через массовое разорение свободных землевладельцев падальщиками-ростовщиками, данный ресурс хирел. Тогда-то ситуация и отзеркалила египетскую времён Позднего царства.
Отторжение фиатной реформации
Опыт пассивной стабилизации системы денежного обращения через создание виртуальной денежной единицы, отвязанной от драгоценного наполнения, был очень смелым и столь же неподготовленным, оттого и потерпел фиаско.
То, что хоть как-то реанимировало товарно-денежный обмен, тем самым спасая Империю от смерти, было категорически неприемлемо для накопления. Капитал желал исчисляться и сохраняться не в мифических денариях, а в полновесном золоте и серебре, поэтому всякое снижение их содержания в монетах сопровождалось ростом цен на товары. В III веке стало очевидно, что при всякой выплате солдатского жалования монетами с пониженным содержанием серебра, цены сразу же взмывали ввысь. Утверждают, что в тот период в большинстве районов Империи они поднялись почти в 1000 раз, что потребовало соответствующего роста номинала эмитированной денежной массы. Римские правители наращивали её, увеличивая номинал монет простой перештамповкой.
Дабы защитить армию и чиновников от инфляции, мета-голем был вынужден вернуться к взиманию налогов не монетами, а товарами и услугами. Натуральные налоги с крестьян и ремесленников подкреплялись натуральными повинностями – строительством мостов, прокладкой и ремонтом дорог, строительством и ремонтом императорских дворцов, квартирной и постойной повинностью. Таким образом, очередным лекарством от проблем денежного обращения стал возврат к натуральному обмену и податям. Таковы последствия дефицита в обращении полновесной монеты.
Два великих реформатора
Сотрясаемая дисбалансами Империя ждала реформ, которые смогли бы стабилизировать её денежное обращение, тем самым кардинально повысить энергоэффективность системы товарно-денежного обмена, что обеспечило бы ей выживание.
Далее мы познакомимся с двумя великими реформаторами – Диоклетианом и Константином I, гений которых оказал ключевое воздействие не только на Рим, но и на все последующие процессы социогенеза средневековой Европы и Передней Азии в протяжении следующих полутора тысяч лет. Следует понимать, что Диоклетиан и Константин всего лишь оказались на кончике того пера, которым писала эволюция. Ими твёрдо двигала «рука» эволюционной необходимости. Не будь их, вакантное место реформаторов обязательно заняли бы другие императоры Римской империи или её осколков, ежели бы та распалась, не нащупав путь к спасению.
Административные реформы Диоклетиана
Диоклетиан в разную пору жизни
Император Диоклетиан 284-305 начал с того, что укрепил административную власть, доделав начинание Септимия Севера – окончательно превратил принципат в доминат. Власть императора стала абсолютной монархией, неограничиваемой не только de facto, но и de jure. Отныне император не делил её с сенатом, он сам был её источником, выше всех законов и всех обитателей империи, какого бы звания они ни были. Шаг с точки зрения повышения эффективности управления Империей в той критической ситуации, в которой она оказалась, был очень своевременным.
Также Диоклетиан провёл ряд назревших административных реформ. Прежде всего, число провинций было удвоено и доведено до ста. Уменьшение размеров позволило повысить управляемость каждой единицы. Контуры новых провинций не совпадали с прежними, обычно очерчивавших ареалы проживания этносов. Провинции объединили в двенадцать диоцезов, управляемых викариями – лицами без военного прошлого. Гражданский вождь, административная разобщённость этносов и этнической аристократии, разделённых новыми границами, уменьшили склонность к восстаниям и фронде, а также энергию выступлений против власти.
А ещё Диоклетиан ввёл тетрархию – размежевал гигантскую территорию Империи на четыре области, верховное управление которыми было распределено между четырьмя тетрархами – двумя августами и двумя цезарями. Тетрархия не имела ничего общего с разделом Империи, и предназначалась для облегчения, соответственно, улучшения управления, во главе которого, по крайней мере, нравственно, по-прежнему стоял Диоклетиан. Это было чисто административное решение проблемы управляемости гигантской территорией.
Начало денежной реформы
Административные реформы Диоклетиана позволили в целом уменьшить уровень внутренней энтропии в Империи, купирование которой беспощадно сжигало дефицитные ресурсы. Повышение же качества управления позволило увеличить сбор доходов с провинций и нарастить приток драгоценных металлов с рудников, что стало основанием для попытки провести денежную реформу.
Через десять лет после прихода к власти Диоклетиан полностью отказался от денария в качестве монеты и перешёл к выпуску новой серебряной монеты – аргентеуса. Её штамповали из расчёта 96 монет на либру, тем самым монета весила 3,41 гр. Диоклетиан приравнял аргентеус к 50 старым денариям, поскольку рынок, учитывая инфляцию, остро нуждался в монетах более высокого номинала. Если до н.э. денарий содержал 4,5 гр. серебра, то после реформы Диоклетиана почти в семьдесят раз меньше 3,41:50 = 0,068 гр. Диоклетиан выпустил и новую бронзовую монету – нуммий, нумизматы называют её фоллис, приравняв его к 10 денариям. Золотой ауреус Диоклетиан утяжелил с 72 до 60 монет на либру, но тот всё равно остался легче, чем при Октавиане Августе, чеканившим 45 монет, и чем при Каракалле – 50 монет на либру. Данные о монетной реформе Диоклетиана заимствованы из лекции профессора Джозефа Педена «Инфляция и падение Римской Империи». Следует сразу же предупредить, что данные из разных источников существенно разнятся по причине крайней скудности письменных свидетельств периода римской смуты, но для содержательной части текста сие не суть важно.
Обратим внимание, что хотя монеты «денарий» и не стало, денарий по-прежнему никуда не делся из обращения, сохранившись не в виде монеты, а в качестве виртуальной счётной единицы стоимости.
Важным шагом Диоклетиана стало введение вместо комбинированной чеканки – местной, региональной и государственной – системы из пятнадцати государственных монетных дворов, чеканивших монеты единого типа. Отныне в разных частях Империи они различались лишь в нюансах – по сокращенному названию монетного двора, стилю изображений и прочим региональным особенностям.
Однако монетная реформа не сняла врождённых проблем военной империи, поскольку они не имели решения в рамках воздействия только лишь на систему денежного обращения. Имперский «металлический пылесос», опиравшийся на новое качество управления и реанимированную военную силу Империи, хотя и позволил временно подлечить денежное обращение и возобновить выпуск полновесных монет – был решением заведомо паллиативным. Его мощности явно не хватало. Прошло чуть более десятилетия, и аргентеус номинировался уже в сто денариев, а нуммий в двадцать. И причиной тому были не избыточная эмиссия и порча денег, а неустранимый вследствие «ассирийско-вавилонских» проблем системный дефицит драгоценных металлов: «Полновесная монета очень скоро исчезла из обращения. Правительство империи смогло использовать её только для выплаты жалования наёмным солдатам-варварам и расчётов с внеимперскими народами», «Император Диоклетиан и закат античного мира», Князький И.О., доктор исторических наук, профессор.
Механизм «золотой» инфляции
Империю продолжала сотрясать инфляция, которая была следствием вымывания драгоценных монет из обращения. Механизм её банален.
Начнём с того, что капитализм устроен так, что при дефиците хороших денег доступ к спросу, обеспеченному полновесной монетой, имели (и имеют) только Большие Капиталы, а также их обслуга – производители и продавцы роскоши. Тогда как подавляющий объём обменных процессов огромной массы мелких и средних хозяйствующих субъектов обслуживался медной монетой. Естественно, что с их стороны предпринимались постоянные попытки конвертировать оперативно не востребованные оборотные средства и свои мизерные накопления из медяков в аргентеусы и ауреусы. При дефиците полновесной монеты это тут же вздувало её номинал в денариях. Вслед за «настоящими» деньгами неизбежно дорожали товары, поскольку все субъекты обменных процессов ориентировались на них как на единственно истинный эквивалент стоимости. Поэтому дефицит драгоценных монет, вызывавший рост их номинала, с неизбежностью тянул за собой и номинальный рост цен на товары.
То была гонка цен за золотом и серебром – процесс устойчивый и перманентный. И никакие ограничения эмиссии медных денег не в силах были его прервать. Более того, чрезмерное усердие могло лишь добить товарно-денежный обмен, постольку масштабирование цен требовало роста номинала денежной массы в обращении, дабы процессы товарного обмена не заткнулись окончательно. И покрыть его в отсутствии золота и серебра можно было только дополнительной чеканкой медной монеты с увеличенным номиналом.
Схватка Диоклетиана с «золотой» инфляцией
Инфляция, как мы воочию знаем, процесс не безобидный. Она ущемляла огромную массу мелких производителей, лишённых доступа к каналам сбыта за полновесную монету, и вместе с ними наёмных тружеников, в число которых входили государевы люди. Но в первую очередь страдали неквалифицированные работники, и без того низкооплачиваемые, поскольку номинальный ценник на их труд всегда заведомо отставал от гонки цен.
Власть, прежде всего, заботила лояльность государевых людей. Дабы оградить их от инфляции, продолжилась оплата их труда натуральными продуктами: «Что же касается представителей имперской администрации – чиновников и даже военных командиров, то они по-прежнему получали жалование натурой. В зависимости от их рангов было определено, сколько и какого качества им причитается одежды, утвари, рабов и т.д.», Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Осознав, что попытки устранить хронический дефицит драгоценных металлов относятся к категории «сизифов труд», Диоклетиан попытался стабилизировать систему денежного обращения практиками, относящимися к разряду радикальных.
В качестве первой он попробовал зафиксировать цены на товары в денариях. В его «Эдикте о ценах» лимитировались максимальные цены на примерно тысячу продуктов питания и ремесленные товары. Закон регламентировал не только сами цены, но и заработную плату от сельского батрака до учителя и адвоката, оплату за перевозку грузов по морю и т.д. То была прямая попытка стабилизировать товарное наполнение декретных по сути денег.
Угадайте, что ожидало Империю? Правильно, дефицит товаров и услуг по указанным ценам. И не из-за их нехватки, а потому что Капитал не мог согласиться с замедлением своего воспроизводства в «твёрдом» эквиваленте. Последствия алчной мотивации Капитала были естественны и очевидны: «С рынков исчезли товары, а инфляция медных денег бесконтрольно продолжилась, достигнув астрономических размеров», Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Даже угроза лишиться жизни не смогла решить проблему с неисполнением указа, хотя публичные казни следовали одна за другой: «Тогда по ничтожным поводам было пролито много крови: товары страха ради начали скрываться от продажи, дороговизна стала расти гораздо больше, чем ранее, пока, наконец, закон в силу самой необходимости, после гибели многих, был отменён», Лактанций, «О смерти гонителей», XI, 8. Проблемы и казни, несомненно, были, но слова Лактация следует делить на десять, поскольку в своих трудах он источал явную неприязнь к Диоклетиану, находясь на позициях Капитала. Та же самая «золотая» инфляция приводила к «гибели многих» и без казней по Эдикту императора.
Первый опыт Диоклетиана, следует признать, был явно неудачным. Всё потому что проблемы, инспирируемые огромными расходами, отрицательным сальдо торгового баланса и накоплением Капиталов в драгоценных металлах, как уже упоминалось, не имеют решения в терминах прямого управления денежным обращением и товарно-денежным обменом. Если, конечно, под боком нет Лаврийских рудников, позволяющих заливать серебром агрессию алчности. Без институциональных социальных реформ было не обойтись. Логика спасения Империи неотвратимо диктовала их Диоклетиану.
Институциональные реформы Диоклетиана
Следуя данной логике, второй мерой Диоклетиана, как это не покажется странным, стала кардинальная военная реформа. Но странность улетучивается, если принять во внимание, что реформа сместила акценты в комплектовании и оплате армии.
Сначала были проведены чисто военные преобразования, такие как увеличение практически вдвое численности армии, создание наряду с неповоротливыми легионами со списочным составом в 6000 человек мелких частей в 1000 и даже 500 воинов, располагавшихся в стратегически важных городах и легко перебрасываемых в проблемные точки провинций. Казалось бы, радикальный рост военных расходов должен был добить денежное обращение. Но, во-первых, военная реформа, проведённая в помощь административной, существенно снизила энтропию и увеличила поступление налогов. Во-вторых, Диоклетиан, в дополнение к военным, произвёл и институциональные преобразования, главное из которых – изменение принципа комплектования армии:
Пополнение войск за счёт добровольцев совершенно перестало удовлетворять империю, и поэтому Диоклетиан сделал военную службу наследственной и обязательной. Он же ввёл новую систему воинской повинности, согласно которой призывники определялись по тем же спискам, что и плательщики земельных налогов (чтобы обеспечить сбор подушного налога и другие сборы, Диоклетиан вынес решение о том, чтобы все крестьяне оставались на тех местах, на которых они были зарегистрированы во время переписи). Новая система комплектования римской армии, таким образом, всей своей тяжестью ложилась на плечи сельского населения. Позже в солдаты стали набирать также рабочих государственных предприятий, созданных Диоклетианом. В то же время он запретил состоятельной части городского населения – декурионам – вступать в армию. Запрет касался и других квалифицированных людей, что должно было сохранить их для гражданского управления, Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Данные решения действительно относятся к институциональным, поскольку затронули фундамент военной индустрии, лежавшей в основании Империи. Обратный крен на этапе гибели античности в сторону принудительного комплектования армии гражданами Империи, а не варварами-наёмниками, позволил мета-голему оплачивать ратный труд не звонкой монетой, а в натуральной форме и медных денариях, что способствовало стабилизации денежного обращения даже в условиях роста численности армии. При этом само изменение принципа её комплектования стало возможным лишь параллельно с налоговой реформой.
Она-то и стала третьей мерой Диоклетиана по стабилизации товарно-денежного обмена. И начал Диоклетиан с превращения свободных тружеников в закрепощённых:
Диоклетиан был вынужден установить в качестве основных государственных платежей натуральные сборы. Была проведена унификация налогов. Шло прикрепление к земле свободных землевладельцев.
По мысли основателя Домината, самым исправным плательщиком налогов мог быть только тот, кто постоянно находился на одном и том же месте. Именно с эпохи Диоклетиана начинается постепенное прикрепление значительной массы свободных людей к их месту жительства, к земле или ремеслу, чтобы обеспечить стабильное поступление в государственную казну налогов с населения. Это явилось началом превращения граждан в закрепощённых…
От налогов не были освобождены и представители сенатского сословия, платившие, кроме поземельного, ещё и особый налог деньгами. Городские жители уплачивали раз в пять лет свою особую подушную подать деньгами, Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Частью кардинальной налоговой реформы Диоклетиана стали первые реальные практики бюджетирования:
В компетенцию префекта претория [при Диоклетиане – высшие должностные лица в военной и административной области, надзиравшие за одной из четырёх частей империи в качестве помощников двух августов и двух цезарей] входил подсчёт требовавшегося зерна, ячменя, мяса, масла для пропитания армии, гражданских служащих и населения Рима, а также количества военной одежды, лошадей и рекрутов для армии, лошадей, мулов и быков для почты, рабочей силы. Затем всё это делилось на количество единиц налогообложения. Налоги устанавливались каждый год в зависимости от нужд правительства, поэтому опыт Диоклетиана можно считать первым в истории примером годового бюджета, Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Начало феодализма
Глобальные социальные последствия реформ Диоклетиана наиболее выпукло проявились в судьбе класса зависимых крестьян – колонов, сформировавшемся из некогда свободных тружеников. Финансовая нагрузка, доведённая ростовщиками до крайней точки напряжения, превратила их из собственников в арендаторов земли. Задолженности, с неизбежностью возникавшие у них перед держателями земли, постепенно превратили их из свободных крестьян в зависимых. Их и называли колонами. Они стали предвестниками закрепощённого населения классического феодализма. Потребности Империи в реализации налоговой реформы существенно продвинули процесс повсеместного закрепощения колонов, и не только их:
Ответственными за поступление налогов были городские куриалы и владельцы поместий. В их интересах Диоклетиан стремился прикрепить колонов к земле, при этом в какой-то степени постарался ограничить произвол крупных земельных собственников, запретив делать колонов ответственными за долги владельца имения, у которого они арендовали свои участки. Колоны прикреплялись к земле не только по той причине, что являлись неоплатными должниками собственников, но прежде всего из-за того, что государству для правильного распределения налогов необходимо было знать сколько людей у того или иного держателя.
Очевидно, что реформа превратила держателей земли в налоговых агентов государства по взысканию налогов с колонов. При этом шло закрепощение не только колонов, которые были лишь первыми в этом ряду:
Шло прикрепление к земле не только колонов, но и свободного землевладельческого населения. Чтобы обеспечить сбор подушного налога и другие сборы, Диоклетиан вынес решение о том, чтобы все крестьяне оставались на тех местах, на которых они были зарегистрированы во время переписи. Дети также регистрировались, хотя и не облагались налогом. Сельскохозяйственное население было наследственно прикреплено к земле. Подробнейшие переписи населения производились каждые пять лет, первая состоялась в 289-290.
Прикреплялись также и другие слои населения. Ремесленники – к своим коллегиям, отвечавшим в порядке круговой поруки за регулярное поступление налогов с их членов, куриалы прикреплялись к куриям, так как они своим карманом отвечали за налоги с горожан, Князький И.О., «Император Диоклетиан и закат античного мира».
Превращение колонов в юридически закрепощённое население, прикреплённое к держателям земель, которых государство сделало своими налоговыми агентами, знаменовало собой окончательный закат романтического периода античности. Держатели земель обретали явные черты феодалов, а колоны – их подданных. И сделано всё это было для решения проблем денежного обращения, разрушаемого буйством базовых биологических инстинктов. Ежели зрить в корень, то можно утверждать, что свобода античности была принесена им в жертву.
Столь радикальные реформы Диоклетиана возымели действие. Доходы Империи стабилизировались, расходы пришли в соответствие им, казна наполнялась не только натуральными продуктами, но и полновесной монетой.
Дальнейший расцвет ростовщичества
Необходимость покрытия части расходов, налогов и аренды деньгами по-прежнему толкала население Империи в лапы ростовщиков: «Римское государство встало на путь самопожирания: собирая налоги, правители не задумывались над тем, откуда налогоплательщики возьмут требуемые суммы, и чем строже взыскивались налоги, тем более истощались средства населения», Федорова Е. В., «Люди императорского Рима». Всё это лишь продолжало укреплять институт закрепощаемого колоната. У Диоклетиана особое беспокойство вызывало то обстоятельство, что от ростовщичества страдала даже армия.
Уход на покой
В 305-м, после двадцати лет напряжённой работы, по дороге из Рима в любимую резиденцию Никомедия, располагавшуюся на берегу Мраморного моря, Диоклетиан заболел и по прибытии туда отказался от власти. Остаток жизни он провёл на родине в Иллирии на адриатическом побережье Балканского полуострова в личном поместье в Салоне, в котором прожил в уединении восемь лет. На попытку своего постоянного соправителя Максимиана 285-305 и соправителя-преемника Галерия 293-311 убедить его вернуться во власть Диоклетиан ответил отказом: «Если бы вы только видели, какую капусту я вырастил, вы бы не стали меня упрашивать».
Исходя из личного опыта, обретённого в схватке за жизнь Империи, Диоклетиан дал точную характеристику Капиталу и сопутствующей ему системе общественных отношений. Её мы найдём в преамбуле к его «Эдикту о ценах»: «Если бы можно было препятствовать злоупотреблениям людей безграничной и безумной алчности, если бы вседозволенность не наносила ущерба всеобщему благосостоянию, если бы можно было препятствовать разграблению благ безумными, безнравственными, безудержными и алчными людьми, то всё было бы хорошо».
Что касается характеристики управленческого гения Диоклетиана, то его оценкой служит стабилизация Империи, восстановление мира внутри и на границах, чего давно не наблюдалось. Не случайно его правление провозглашалось как возвращение золотого века Римской империи.
Константин I Великий
Через год после Диоклетиана на престол взошёл следующий великий реформатор Константин I – римский император 306-337, с которым связан окончательный переход к формату ничем и никем не ограничиваемой власти императора. Его волевое лицо соответствует новому статусу правителя Империи:
Император Константин I Великий
Константин и его соправитель Лициний 308-324 совершили кардинальный переворот в религиозной сфере: их Миланский эдикт от 313 года провозгласил на территории Римской империи религиозную терпимость и лёг в основание превращения Христианства в официальную религию Империи. Константин и Лициний стали первыми христианскими правителями Рима. Начиная с них, дальнейшая история Империи рассматривается как «христианская».
В 314-324 Константин провёл реформы, ставшие продолжением денежной реформы Диоклетиана. Он выпустил новую золотую монету – солид, что означает твердая, весом в 1/72 либры – 4,55 гр. Чуть позже появились фракции солида: семис – 1/2 солида и триенс или тремис – 1/3 солида.
Константин ввёл новый стандарт и для серебряной чеканки. Прежде всего, он привязал стоимость серебряных монет к стоимости фунта золота в классической пропорции 1/14: серебряный милиарисий весом 1/72 либры приравняли к 1/1000 либры золота. Тем самым при Константине де-факто был совершён переход к золотому стандарту, поскольку базовым эталоном для денежной системы стала ценность золота. Солид превратился в главную денежную единицу Империи и сохранялся в таковом качестве вплоть до падения Византии.
Внешне монетная реформа Константина похожа на монетную реформу Диоклетиана, но с одним принципиальным отличием от предшественника – ему удалось избежать проблемы заметного дефицита драгоценных металлов. Полновесной монеты при Константине чеканилось очень много, и историки до сих пор гадают: откуда у него было столько золота и серебра? Предлагается ряд отгадок.
Прежде всего, наследием Константина стали консолидированная Диоклетианом Империя, итоги реформы армии и налоговой системы, что стабилизировало поступление драгоценных металлов из провинций, рудников, от налогов со знати, в то же время несколько уменьшило потребность мета-голема в звонкой монете для финансирования государственных расходов. Но для преодоления дефицита полновесной монеты в обращении этого всё же было недостаточно. Поэтому Константин ещё более увеличил их возврат посредством налогов. Для этого, во-первых, стал повсеместно собирать налог на имущество сенаторов, от которого те ранее зачастую освобождались, во-вторых, ввёл взимавшийся раз в пять лет налог на капитал торговцев, уплачивавшийся золотом, налог не на доход, а именно на капитал.
Выручила и религиозная трансформация. Константин весьма однобоко трактовал провозглашённую Миланским эдиктом религиозную терпимость. Став христианином, он не жаловал язычество. В 332-м Константин издал эдикт о разрушении языческих храмов. Полагают, что в период между 332 и 336 проводились массовые конфискации золотых, серебряных и бронзовых языческих статуй, объявленных имперской собственностью. В каждой провинции задачей двух имперских комиссаров была добыча статуй и их расплавка для последующей чеканки монет. Ситуация отчасти повторила вынужденные реформы Амасиса II 570-526 до н.э.: «В отсутствии возможностей для внешней экспансии финансировать дорогостоящую наёмную армию и содержать флот становилось всё затруднительнее. Требования реальности привели к доселе невиданному – Амасису пришлось секуляризировать доходы и имущество крупнейших храмов Египта», Мировой кризис 22: окончание истории Древнего Египта.
В продолжение налоговой реформы Константин потребовал оплаты золотом аренды имперских земель, в том числе крупными её держателями. В качестве компенсации Константин продвинул реформы Диоклетиана по закрепощению крестьян. При нём колонов ещё жёстче прикрепили к обрабатываемой ими земле, за пользование которой они несли фиксированные повинности в пользу землевладельца. Все, кто арендовал землю на том или ином участке, более не мог найти оснований отказаться от аренды и был обязан оставаться и работать только на этом месте. Таким образом, Константин обменял необходимость оплаты золотом аренды имперских земель на дальнейшее закрепощение колонов.
Закрепление коснулось и ремесленников. Их робкая попытка получить выгоду от объединения в микрокорпорации – коллегии – была грубо попрана в эпоху поздней Империи, превратившей коллегии в объект государственной регламентации. Если при Диоклетиане коллегии стали налоговыми агентами мета-голема по взысканию со своих членов натуральных налогов, то после реформ Константина они взыскивали налоги в том числе в денежной форме. Отныне членство в коллегиях стало принудительным – ремесленник не имел права оставить своё дело, мало того, закон требовал, чтобы сыновья продолжали дело отцов, что позволяло государству избежать «необоснованного» освобождения от уплаты налоговых недоимок по факту смерти плательщика.
Из всех субъектов экономики только богатые люди и коллегии могли осуществлять уплату налогов драгоценными монетами, которые в пересчёте на разменные деньги были дорогим удовольствием. Для всех стальных денежные налоги были непосильной ношей. К главным итогам дальнейшей феодализации следует отнести не только превращение держателей земель и коллегий в полноценных налоговых агентов государства. Не менее важно, что крепостные в рамках больших хозяйств в значительной мере вернулись от товарно-денежного обратно к натуральному обмену, что кратно снизило общую потребность в деньгах, тем самым и нагрузку на систему денежного обращения.
Последствия христианизации Империи
В своё время языческие боги идеально подошли для объединения небольших этносов уровня нома, тогда как для больших государств, тем более для империй они скорее служили идеальным фундаментом для сепаратизма. Римская империя, раздираемая массой противоречий, остро нуждалась в монотеизме, и Константин давно назревший шаг совершил – возвёл Христианство в ранг государственной религии, что, несомненно, повысило устойчивость Империи.
Подобную попытку перейти в монотеизм предпринял ещё в 1351-1334 до н.э. фараон Эхнатон. Но его реформа легла на неподготовленную почву. При Константине же ситуация принципиально изменилась. Человек, почувствовавший уверенность в своих отношениях с Природой, всё меньше нуждался в костылях, предоставляемых ему сонмом языческих богов. Его интересы в общении с Богом всё больше смещались в сферу метафизики, нравственности, смыслов жизни, в которых и оперировало Христианство. Не менее важно, что ко времени реформы Константина число христиан достигло критической для её успеха массы.
Переход от мульти к монотеизму стал важнейшим фактором пробуждения универсальной комплиментарности, что консолидировало большие социумы и выступало компенсатором деструктивного воздействия на них Капитала. Несомненно, что единый фундамент картины Мира облегчал объединение территорий, разнесённых на гигантские расстояния. Но благотворное его воздействие ощутила на себе в большей мере не Римская империя, а её наследница – Византия, после того как преодолела раскол Христианства на множество течений. В его преодолении заключалась великая миссия института Церкви.
В чьих интересах налоговые реформы Диоклетиана и Константина
Гений Диоклетиана и Константина состоял в том, что свои энергичные шаги по консолидации Империи они подкрепили не менее энергичными действиями по наполнению первого контура денежного обращения полноценными деньгами.
Шаги, предпринятые ими в налоговой сфере, на первый взгляд были настолько разумными, насколько же и рискованными. Капиталы, особенно Большие, не приветствуют изъятие своих накоплений, в том числе регулярные налоговые. А будучи недовольными, они в состоянии свергнуть любого императора. Но то лишь на первый взгляд. Обеспеченность государственных расходов золотом и серебром пришлась на руку как раз наиболее сильным и агрессивным Капиталам – олигархическим, т.к. только у них был эксклюзивный доступ к государственному спросу, под обеспечение которого при Диоклетиане и Константине у мета-голема опять появился должный объём полновесной монеты. Поэтому фактически реформы состоялись в интересах самых Больших Капиталов. И иных целей истинно цивилизационная реформация никогда и не знала. Любые реформы противной направленности непременно отторгались и отторгаются Цивилизацией, непременно «в интересах социума».
Возврат Большим Капиталам, в том числе провинциальным, гарантии накапливаться в твёрдой валюте резко снизил градус их сепаратистских устремлений, облегчив реанимацию и консолидацию Империи.
Меж тем цена реформ была чрезвычайно высокой и долгоиграющей – они окончательно положили конец античности, дав старт феодализму и крепостному праву.
Бивалютная система
При всех успехах денежные реформы Диоклетиана и Константина не смогли, да и в принципе не могли синхронизировать два контура денежного обращения – имеется ввиду стабилизировать на одном уровне относительную ценность драгоценных и медных денег. Первый контур, в котором вращались деньги из драгоценных металлов, обслуживал в нетленных единицах стоимости содержание варварской армии и товарно-денежный обмен Больших Капиталов, предоставляя им возможность обменивать свои услуги и товарную массу на «твёрдые» деньги. Второй контур, в котором обращались мягкие разменные деньги, обслуживал акты товарно-денежного обмена малоимущей массы населения. Для них «твёрдые» деньги были непозволительной роскошью. По этой причине расчётный денарий и его функция «мягкой» валюты были жизненно необходимы экономике.
В качестве «мягкой» валюты служили медяки. Почти вся так называемая «медная монета» античного мира на самом деле была бронзовой – сплавом меди с оловом. Монетная бронза различалась по своему составу. Греческая состояла из 84% меди и 16% олова. В римскую к меди и олову добавляли от 16% до 29% свинца. С ростом римского влияния свинец проник и в греческую бронзу, но в меньшей пропорции.
Если золотые и серебряные деньги были «твёрдыми» носителями стоимости, то «мягкая» медная валюта постоянно инфлировала относительно товаров. Основная тому причина, как мы выяснили – практически перманентный дефицит «твёрдых» денег, вымывашихся из обращения. Данный факт сформулирован в виде закона Коперника-Грешема: «Худшие деньги вытесняют из обращения лучшие». Причина чисто меркантильная: люди предпочитают копить в растущих в цене «хороших» деньгах, расплачиваясь «плохими». Закон постулирован в 1526 Коперником и окончательно сформулирован в 1560 английским финансистом Томасом Грешемом. Хотя, по чести, с психологией алчности были знакомы ещё древние греки. В авторы закона вполне можно было бы записать того же Аристофана. Вот выдержка из его комедии «Лягушки» V века до н.э.:
«Настоящими деньгами, неподдельными ничуть …
С крепким правильным чеканом, с пробой верной, золотой
Мы не пользуемся вовсе. Деньги медные в ходу,
Дурно выбитые, наспех – дрянь и порча, без цены».
Дефицит «твёрдых» денег взвинчивал их номинальную стоимость относительно «мягких» при массовых попытках их конвертации в «твёрдые». Да и нам не понаслышке известно как можно даже без обременения государства военными расходами дестабилизировать его «мягкие» деньги путём создания намеренного дефицита «твёрдых». Например, повышением ставки ФРС. Или введением финансовых санкций: намеренным занижением кредитного рейтинга, требованием ускоренного возврата ранее выданных в «твёрдых» деньгах кредитов, ограничениями доступа к новым кредитам, попытками добиться отрицательного сальдо торгового баланса.
Двухконтурная система денежного обращения и феодализм
Феодализм явил собой административный предел совершенствования двухконтурной системы денежного обращения. Вытеснив огромный объём обменных операций в границы больших хозяйств, вернув при этом большинство из них в прежнюю натуральную форму, феодализм резко снизил потребность второго контура в «мягких» деньгах. Тем самым он провёл и жёсткую границу между контурами обращения – полновесные деньги стали практически недоступными для малоденежных закрепощённых тружеников. Это в свою очередь лишило второй контур возможности абсорбировать деньги из первого, таким образом, купировало «золотую» инфляцию. Сим нехитрым способом феодализм подвел устойчивый фундамент под систему товарно-денежного обмена, вернув ей устойчивость, а с ней и энергоэффективность.
Совершенно иными методами феодализм поспособствовал и санации первого контура обращения самого по себе. Абсолютизация при феодализме демонстрации цвета штанов статуса позволила эффективно перекачивать «твёрдую» валюту из накоплений обратно в обращение через индустрию роскоши, помогавшую в данном благородном деле налоговой системе. Индустрия роскоши исполнила функцию сродни той, что «индустрия пирамид» в Древнем Египте, с одной существенной разницей – развернула вектор устремлений экономической элиты из вечности в бренность. Что, впрочем, естественным образом согласуется с заданным деньгами императивом – слышать голос не Вечности и Разума, а сиюминутных Инстинктов.
Не зря сказано: «Никто не может служить двух господам, и вы не можете служить и Богу и богатству», – Иисус Христос, из Нагорной проповеди. Инстинкты, безусловно, вынуждают Капитал служить богатству, у Бога же на всякий случай просить прощения за мерзости. В итоге: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие».
Несмотря на все издержки, живительное воздействие феодализма на систему денежного обращения оказалось столь велико, что превратило его в самую устойчивую с момента появления денег общественно-экономическую формацию. В этом месте заслуженные аплодисменты Диоклетиану и Константину. Случившиеся вскоре после инициации денег короткие феерические сполохи Ассирии, Вавилона, Лидии, Греции, Рима сменились устойчивым гомеостазом, обеспечившим социосистеме пусть и не столь бурное, зато устойчивое и поступательное развитие. Принудительные ограничения, прежде всего на массовую свободу экономической деятельности, защитившие социумы от крайних проявлений разрушительного агрессивного воздействия денег, оказались благотворными для социальных организмов.
Ещё одна оценка качества денежной политики реформаторов
Дабы составить ещё один уровень представления о качестве управления Диоклетиана и Константина попробуем выразить в цифрах сопутствовавшую их правлению инфляцию. За основу возьмём данные из уже упомянутой выше лекции профессора Джозефа Педена «Инфляция и падение Римской Империи», доложенную им в 1984 в Хьюстоне на семинаре «О деньгах и правительстве»:
«Во времена Диоклетиана в 301-м цена за один фунт золота составляла 50 000 денариев. Спустя 10 лет в 311-м золото подорожало до 120 000, а двадцатью тремя годами позже в 324-м фунт стоил уже 300 000. В 337 году, когда умер Константин, за фунт золота надо было отдать 20 000 000 денариев».
Приводимые Джозефом Педеном цифры не всегда стыкуются в рамках его же лекции, что, впрочем, нормально для гуманитария, тем более настроенного давать яркие эмоциональные оценки – Педен с аудиторией вдоволь натешились над неумехой Диоклетианом. Однако в качестве характеристических его цифры вполне можно принять за основу.
Если положить рост инфляции равномерным, то согласно «ужасным» данным в 301-311 ежегодная инфляция денария составила 9%, затем в течение 13 лет 311-324 – 7% и, наконец, с 324 по 337 – 16 процентов. В среднем за период в 36 лет 11,5%. Уровень значимый, но как мы знаем по собственному опыту не смертельный, особенно для тех, кто не заражён бациллой гарантировать в веках ресурсную безопасность своему потомству.
Очевидно, что причиной и локомотивом инфляции такого масштаба не могла быть избыточная эмиссия «мягкой» валюты, поскольку избыток денег раскручивает куда более радикальную спираль инфляции. Причина в «золотой» инфляции – непрерывном удорожании «твёрдых» денег вследствие их неустранимого дефицита. Меж тем никакой инфляции золотых и серебряных монет, следует полагать, не было вовсе. Не исключено, что имело место их удорожание.
Посему действия Диоклетиана, Константина, да и многих других римских императоров в столь деликатной сфере как денежное обращение, принимая во внимание глубину тех проблем, с которыми они столкнулись, следует признать взвешенными, мало того, в большинстве своём верными. К чести Диоклетиана и Константина они не пытались остановить инфляцию, индуцируемую дефицитом «твёрдой» валюты, посредством жёсткого ограничения эмиссии «мягкой», что всегда имеет следствием торможение товарно-денежного обмена, способное вовсе убить экономику. Из двух зол – торможение или умеренная инфляция – последнее, несомненно, существенно меньшее.
Маленькая проекция
Если спроецировать систему денежного обращения времён Диоклетиана и Константина на нашу текущую реальность, то в ней роль аргентеуса, ауреуса, солида и милиарисия достанется доллару и стоящим вторым темпом за ним евро, йене и фунту стерлингов – валютам, выступающим желанным инструментом исчисления и накопления Капиталов. Тогда как функция денария – номинальной счётной единицы стоимости – выпадет на долю рубля и прочих «мягких» валют. В них «твёрдые» валюты номинируются на локальных рынках папуасий, как некогда на римских рынках номинировались в денариях аргентеус, ауреус, антониниан, солид и пр.
Всякий раз, когда в папуасиях возникает или намеренно создаётся дефицит «твёрдых» валют, начинается рост их номинала в «мягких» валютах. Вслед за этим, как и в Риме, меняется шкала цен на все местные товары. Всё точно так же как при Диоклетиане и Константине.
Существенное отличие «лишь» в том, что с 1970 года базовые валюты более не являются эквивалентом драгоценных металлов – они фиатны, порой в большей мере, чем «мягкие» валюты. Из фиатности вытекает важнейшее следствие: у тех, кто управляет текущей системой денежного обращения, де-факто появился аналог бездонных «Лаврийских рудников» – ФРС, ЕЦБ, Банк Японии, Банк Англии. Поэтому современная нам система денежного обращения, как и денежная система Афин в период активной работы Лавриона, производит впечатление безусловно устойчивой. Это если игнорировать ряд нюансов, которых мы коснёмся в ближайших заметках.
Что, собственно, характерно, обретение любой из «мягких» валют статуса «твёрдой», «лаврийской» — не есть продукт воли и гения локальных элит. Ключевым является решение Домината, подчинившего себе эмиссию «твёрдых» валют, управление мировой системой разделения труда и глобальными финансовыми инструментами. Естественно, что в пул «твёрдых» Он включил валюты своего главного рабочего тела и трёх его основных филиалов из разных частей Света, де-факто им оккупированных, – эдакая новая глобальная тетрархия. Посторонним вход в сей монетный двор воспрещён, а всем несогласным с неписаными эдиктами Домината предначертан путь Саддама Хуссейна и Каддафи.
Важно понимать, что никогда никакие ограничения эмиссии «мягкой» валюты в благих целях купирования инфляции, во-первых, не остановят её, во-вторых, не превратят валюту в «твёрдую». Для этого требуется алхимическая, по сути, реакция, обращающая медь в золото, способная сподвигнуть Доминат к признанию ещё одной валюты в качестве достойного инструмента своей проектности. Только после этого Большие Капиталы «прозреют» и увидят в ней эталон, достойный исполнять функцию их исчисления и накопления. Запустить такого рода «реакцию» без глубоких геополитических коллизий невозможно – никто к своим «Лаврийским рудникам» за здорово живёшь не допустит.
Но и это ещё не весь перечень наблюдаемых увечий текущей социальной системы. Все мелкие, средние и крупные нувориши, имеющие потребность в длительном сбережении своих накоплений с минимальными сопутствующими потерями, вынуждены исчислять и хранить их в «лаврийских» валютах. Их фиатное, по сути, богатство зависит от воли и способности Домината удерживать неустойчивые, как теперь стало очевидно, балансы системы, посему они оказались невольными его заложниками, соответственно, повинуясь «стокгольмскому синдрому», рабски лояльны по отношению к нему. Налицо защитно-бессознательная травматическая связь и односторонняя симпатия, возникающая под воздействием сильнейшего душевного переживания – страха потерять самое главное – всё «нажитое непосильным трудом». Поэтому всем невольным заложникам Домината Мир, в котором может разрушиться его верховенство, а вместе с ним кануть в лету и твёрдость «лаврийских» валют, представляется полнейшим сюрреализмом и величайшим злом, чем и определяется устойчивость текущей системы. В частности, в категорию вселенского зла автоматически попадает и Россия, как антитеза однополярному Миру и власти Денег: нельзя же так плохо Деньги любить — неискренне, несамозабвенно.
Но вернёмся обратно в Рим.
Колосс на глиняных ногах
Реформы Диоклетиана и Константина несколько оздоровили, но не спасли Империю. Они не могли извести наследие античности сразу же под корень, поэтому лишь притормозили скорость накопления диспропорций. Как следствие, наступление для Римской империи её личной «катастрофы бронзового века» было делом ближайшего времени. А растянутые коммуникации управления и защиты были тому только в помощь.
Распад Империи
Константин после череды войн объединил Империю в 324 под своей единоличной властью. Однако завещал её троим сыновьям Константину II, Константу, Констанцию II и племяннику Далмацию Младшему:
Из четырёх частей Империи объективно жизнеспособной была только одна – восточная. Во-первых, Малая Азия, Плодородный полумесяц и Египет издревле были центрами товарного производства, что обеспечивало восточной части Империи положительное сальдо торгового баланса в международной торговле. Во-вторых, эти земли были пропитаны традициями большой государственности, которых недоставало Пиренеям, Галлии, Северной Африке, Греции, Дакии. В-третьих, Малая Азия была плотно заселена боевитыми греками, что обеспечило Восточной империи высокий уровень пассионарности и военного искусства. В-четвёртых, Христианство наиболее основательно утвердилось именно в восточных землях, которые были его колыбелью, что стало дополнительным фактором их энергоэффективной консолидации. И, наконец, пятое: ещё одним преимуществом восточных земель было наличие проливов, отделявших их от Европы, – небольшой, но всё же потенциальный барьер на пути варваров. Их экспансия, как и электрический ток, при наличии альтернатив предпочитает течь в направлении наименьшего сопротивления. Поэтому массовый пробой варваров через проливы мог вызвать только резкий рост напряжения на континенте.
Не мудрено, что именно восточные земли стали центром консолидации Римской империи с 350 по 361 под единоличной властью императора Восточной империи 337-361 Констанция II. После него только Феодосию I Великому 379-395 удалось в последний раз объединить Империю. Феодосий стал последним императором всего римского мира, и всего на два года 394-395. Он умер в 395, завещав западную часть Империи младшему сыну Гонорию, восточную – старшему Аркадию. После Феодосия общего правителя у Римской империи больше никогда не было – её распад на Западную и Восточную Римскую империи был окончательным.
Эпикриз Западной Римской империи
Западная империя унаследовала от материнской все её хронические болезни, тогда как Восточная, в силу перечисленных выше обстоятельств, оказалась здоровым социальным организмом. Не удивительно, что их жизненная траектория была столь разной – агония и расцвет. К счастью, у правителей Восточной империи хватило мудрости, дабы подавить позывы тратить её фонтанирующие жизненные силы на реанимацию полутрупа Западной империи.
А та под ударами вестготов, остготов, вандалов, аланов, гуннов неуклонно угасала. Тяжёлое противостояние с вестготами завершилось в 418 наделением их статусом федератов. Он давался союзным варварским племенам, де-юре принятым на военную службу для защиты границ Империи. Но вестготы, чьи правители, стремясь к расширению территории и независимости от Рима, не проявляли рвения в службе Империи. Выйдя за рамки провинции Аквитания, которую им пожаловал император Гонорий 395-423, они расширили Вестготское королевство на юг Франции и Испанию, перенеся свою столицу в Толедо:
В 429 племена вандалов и аланов, теснимые вестготами, покинули Испанию, переправившись из провинции Бетика через Гибралтар в Африку. В итоге за короткий срок с 429 по 442 Западная империя лишилась своей главной житницы и мануфактуры – экономически развитых североафриканских провинций, старого «подарка» Карфагена. В 435 вандалы и аланы создали на этих землях свое королевство, постепенно подчинившее всю Северную Африку, Корсику, Сардинию и Балеарские острова:
В 451-453 Западная империя отразила опустошительное вторжение гуннов во главе с Атиллой. Лишь его смерть в 453 устранила постоянно нависавшую с их стороны угрозу.
Но для больного, если не гунны, то другая напасть – германские племена. В 455 и 472 они дважды захватывали и грабили Рим. В 455 император Авит назначил полководцем Рима Рицимера – выходца из свевского (германского) королевского рода. Через год Рицимер, устранив Авита с согласия сената, стал на период 456-472 теневым правителем Империи, сократившейся до размеров Италии. Он по своему усмотрению свергал и возводил на римский престол императоров, сменив девять правителей. Власть Рицимера возросла настолько, что его монограмма чеканилась на монетах наравне с императорской.
Официальной датой падения Западной Римской империи принято считать 476 год. Четвёртого сентября командир варваров-наёмников Одоакр вынудил отречься от престола императора Ромула Августа, после чего прислал в Константинополь посольство с просьбой назначить его правителем Италии. Император Флавий Зенон согласился при условии, что Одоакр признает верховную власть Юлия Непота – предшественника Ромула Августула на троне, который в тот момент был правителем Далмации, что не мешало ему оставаться признаваемым Византией законным претендентом на престол Западной империи. Одоакр согласился, став фактическим правителем Италии, поскольку Юлий Непот не смел казать носа из Далмации. После его скорой смерти в 480 Одоакр стал единственным правителем Италии, формально признававшим власть Византии. Данное статус-кво сохранилось до завоевания в 489-493 Апеннинского полуострова и Сицилии королём остготов Теодорихом Великим. Великая Римская империя аннигилировала.
О наших подопечных
Пока наше внимание приковали судьбоносные для социогенеза события в Римской империи II-IV веков, на которые невозможно было не отвлечься, с нашими «подопечными» ничего не случилось.
Корпорация свободных профессий с её технологическим совершенством в принципе была не вышибаема из занимаемой ею социальной и экономической ниши.
Финикийцы же, как упоминалось выше, тоже не затерялись с падением Карфагена и даже привели во власть свою династию императоров, существенно поднявшую статус Финикии. В финикийском городе Берит, ныне Бейрут, прославившимся своей правоведческой школой, были разработаны основные положения Кодекса Юстиниана, впоследствии ставшего фундаментом европейской правовой системы. Не затерялись и финикийские Большие Капиталы. В анонимном географическом трактате середины IV века «Полное описание Вселенной и народов» в ходе освещения провинции Сирия, в которую Рим включил и Финикию, автор сразу же вслед за столицей Сирии Антиохией переходит к перечислению финикийских городов:
«Затем следует назвать другие города, как, например, Тир – ведя оживленную торговлю всеми товарами, он удивительно процветает и населён людьми богатыми и влиятельными. Пожалуй, ни один из городов Востока не имеет такой бойкой торговли. Первое место после Тира принадлежит Бериту – городу, преисполненному всяческой приятности и обладающему юридической школой, которая направляет римское судопроизводство. Ведь к должностным лицам повсюду приставлены учёные из беритской школы. Производством полотна занимаются … Библ, Тир и Берит, которые снабжают им весь мир и процветают во всяческом изобилии. Все эти города занимаются торговлей и населены людьми, выдающимися всем: красноречием, энергией и нравом», Византийский временник, т. VIII, М., 1956.
После распада Римской империи эпоха Pax Romana для Финикии продолжилась в рамках Византии вплоть до 614 года, когда её земли отошли к персидской династии Сасанидов. С короткой остановки в Византии мы и продолжим отслеживать дальнейшую историю двух ветвей Домината. Здесь же в заключительный раз коснёмся причин «катастрофы бронзового века» с высоты достигнутого нами уровня понимания процессов социогенеза.
Заключение: ещё раз о нас и о проблемах денежного обращения
Всплывшие в процессе работы с материалом факты воздействия на социогенез проблем денежного обращения, невероятного по своей силе, заставили отвлечься на него. Фундаментально причина его мощи кроется в том, что деньги пробудили в человеке буйство неукротимой алчности, животному миру неведомой. Это отнюдь не означает, что животные априори лучше нас – просто им не довелось познать разрушительного воздействия на свою психику денег.
Ещё в первых работах цикла мы разобрали, что деньги выполняют функцию эффективного гормона (биологического катализатора), который за счёт снижения на порядки энергоёмкости обменных процессов в социальных организмах невероятно интенсифицировал их. Упрощение и интенсификация обмена стали причиной непрерывного углубления разделения труда, достигшего, в конце концов, уровня, когда огромные группы людей в принципе утратили способность выжить без участия в процессах обмена. Тем самым гарантия биобезопасности человека (базовой клетки социального организма) стала производной от наличия у него денег. В зависимость от денег попала не только биобезопасность, но и столь важные опции, как социальный статус и возможность создания конкурентных реплик своего личного набора генов. Сладкое подчинение инстинктам биовыживания, иерархического доминирования и продолжения рода превратило присвоение денег в главную цель особи в социальных и обменных процессах. Тому подтверждением регулярное преступление границ права, норм этики и морали, включая предательство, ставшее обыденным для утоления неукротимой алчности.
Прямым следствием страстного вожделения денег стала глубокая перекодировка человека – отказ от актов обмена, если они не заканчивались присвоением денег. Только явный ресурсный голод в состоянии блокировать данный код, и заставить вернуться к прямому натуральному обмену. Но только в объёме, закрывающем минимальную насущную потребность в ресурсах, придерживая личный товарный избыток в надежде поступления в кровоток социального организма денег. А это ставило под прямой удар группы особей, недополучающих придержанные товары из категории жизненно необходимых им. Ещё одним следствием ничем не охлаждаемого вожделения стало постоянное вымывание денег из обращения в накопления, что приводило к их постоянному дефициту в процессах обмена.
А теперь представим, что в некоем биологическом организме регулярно воспроизводится дефицит важнейшего гормона обменных процессов из-за постоянной его аккумуляции в депо, отдающих гормон назад в кровоток исключительно с целью ещё более расширенного его присвоения. Естественно, в организме возникнет жёсткий дефицит гормона, от которого его будет не по-человечески корёжить. И это составит непосредственную угрозу его жизни, пострашнее любых внешних рисков, с которыми он в процессе эволюции более-менее научился справляться. Пример Римской империи — лишь наглядное тому подтверждение.
Остаётся представить, что организм столкнулся с такого рода дисбалансом впервые, при полном отсутствии у него наработанных компенсаторных механизмов. Представили? Перед вами состояние государств Древности накануне «катастрофы бронзового века», впервые столкнувшихся с дефицитом «гормона» в момент перехода от натурального к товарно-денежному обмену. Кризис требовал от мета-големов принципиально нового качества управления, знаний, традиций, наработок, в тот момент им недоступных. Неспособность провести реформы, адекватные возникшим проблемам, привела к резкому фрагментарному (в тех сегментах, где как следует заглох натуральный обмен) торможению обменных процессов, что обрушило большие группы людей в состояние ресурсного голода. Государственность Вавилона, Ассирии, Хеттского царства, Египта рассыпалась в прах, ознаменовав наступление «катастрофы бронзового века». Их распад на осколки был жизненной необходимостью, позволившей упростить управление и реанимировать везде, где это срочно требовалось, древние паттерны обмена.
Дезинтеграция древних государств была следствием не ураганного воздействия «народов моря» или кочевников-арамеев, а прежде всего, их внутренних проблем. Кочевники стали взмахом крыла бабочки, вызвавшим ураган. Но ему никогда не вызвать и малейшего дуновения, если перед этим не будет аккумулирован огромный объём деструктивной энергии, питающей разрушительный ветер. Без гигантского заряда внутреннего напряжения, разрывавшего их изнутри, древние цивилизации прихлопнули бы народы моря как бабочку, что не раз продемонстрировал Египет, дольше других сохранивший остатки устойчивости.
Зри в корень – анонс
В заметке, с которой вы познакомились, сила воздействия дисбалансов денежного обращения на социогенез стала очевидной. Поэтому, прежде чем продолжить рассказ об эволюции двух ветвей Домината и эксклюзивной ренты, мы отвлечёмся на знакомство с простой и наглядной моделью, визуализирующей корень проблем Цивилизации Капитала. Это будет предельно ясный обзор практически всех её врождённых уязвимостей:
Оставить комментарий:
Большое спасибо за статью!
Особенно меня впечатлил разбор механизма инфляции «плохих» денег. Я не экономист и даже не представлял, насколько «там у них» всё запущено.
Насколько я понял тему, капиталы евреев и финикийцев даже не сильно повлияли на загнивание и распад империи. И без них там с этой задачей прекрасно бы справились сами римляне.
И при этом, не совсем понятно, почему механизм «выборочного раскулачивания» больных и ослабленных олигархов не мог поддерживать финансовое состояние империи в живом состоянии продолжительный период времени. Теоретически, тут правитель может устроить гонку, когда уже ожиревший слой олигархата прессуется сверху императором, а снизу кандидатами рвущимися к государственной кормушке (теми же всадниками).
Василий, заметьте, Империя всё же не рухнула, а нашла способ решения проблем, продлив своё существование ещё на тысячелетие в формате Византии, обитатели которой считали себя ромеями, т.е. жителями Римской империи. Что касается олигархов, то они ни разу не больные и ослабленные, а злые, агрессивные и сильные. Фокус с их раскулачиванием — экстремальный, может пройти разок-другой при сильных правителях и в критической для социума ситуации, а потом Большие Капиталы сметут власть. Системного раскулачивания они не допустят. Да и была бы это уже не Цивилизация, обязанная защищать частную собственность.
Александр, спасибо за новый хороший познавательный текст. Вопрос, который хочу задать, уже озвучивался в вашем блоге. Но на мой взгляд, он крайне актуален и принципиально важен именно в наше время, в 21 веке. Все-таки феномен корпорации ИВРИМ, финикийцев, в сущности феномен капитализма (под капитализмом понимаю власть финансово-торговых капиталов) сложился в лоне левантийско-средиземноморской ойкумены, где было множество племен-народов, а государственные образования (мета-големы) были или малы, или этнически пестры. Да абсолютно соглашусь, что капитализм есть строй, эксплуатирующий и поощряющий инстинкты. Капитализм, построенный на доминанте финансово-торгашеского капитала трансформируется по синусоиде от закабаления долгового до рабства административного (крепостнического) и при этом в целом как система экономически неээфективен. (Действительно, система, основанная на пороках и на примате локальной эффективности, как система, как целое не эффективна и не может быть эффективной, она обречена по этой синусоиде двигаться от форм рабовладения к формам феодализма и обратно.
Так вот собственно вопрос: на мой взгляд, сейчас Капитализм (Доминант/Иврим столкнулся с противником, который грозит его мировому господству, с Китаем. Фактически цивилизации Дальнего Востока представляют иной альтернативный вариант социогенеза. Недаром даже все высокоэффективные модели организации производства по-настоящему работают только там (те же TPS и так далее) Восточный социум ориентирован не на локальную, а на системную эффективность. При этом степень цивилизационной уязвимости для Иврима у них минимальная — не восходят к библейской традиции, не слышали ни о каких субботах и моисеях и т.п. И вот вопрос — обламает ли зубы западный Доминант о Восточного Дракона. По-моему, должен, а вы как думаете? (ну за россию вдвойне тогда будет обидно — мало того, что слили свой цивилизационный проект не за понюх табаку, так еще и легли под тех, чье господство подходит к концу, продались тому, чьи шансы в этот раз проиграть, как никогда высоки.
И еще одно дополнение: мне представляется, что сейчас мы живем накануне, точнее уже в начале новых пунических войн. Войны сейчас экономические и гибридные, суть та же. Есть глобальный Карфаген, пока доминирующий в ойкумене (правда теперь ойкумена не локализована географически вокруг Средиземного моря, а охватывает действительно весь шарик) и есть Мета-голем, быстро растущий и превосходящий текущую реинкарнацию Карфагена организационно, экономически, уже и технологически (почти уже во всех компонентах). И им, как и их предшественникам, тесно вместе на планете, как когда-то было тесно Риму и Карфагену в Средиземноморье. Думаю и в этот раз Карфаген будет разрушен. Но без фазового перехода, о котором вы справедливо говорите, без подавления низменных инстинктов в человеке, победивший Новый Рим будет как и прежний побежден своею победой. Так что живем в интересное время. Корпорация Иврим может закончить свой 2,5 тысячелетний исторический путь и это будет вполне соответствовать всем законам эволюции, потому что под луной ничего не вечно. Спасибо вам, Александр за этот исторический экскурс — он более чем актуален! Низкий поклон за труды и этот блог
Николай, спасибо.
Не говорил бы, что капитализм неэффективен – он был очень и очень эффективен, как любая катализируемая система. Однако ему требуется постоянное расширение рынков сбыта и денежной базы. Когда возможность для этого исчезает, наступает коллапс. Сейчас, когда расширяться стало в принципе некуда, коллапс становится неизбежным и всё более визуализируется конвульсиями гегемона. Возможная реинкарнация глобального гегемона в другом теле будет дурным кошмарным, но коротким сном.
Переход к новой модели функционирования социума представляется неизбежным. А вот какие паттерны управления и, главное, мотивации нащупает в очередном раунде энергетической оптимизации столь сложный объект как социосистема, предсказать невозможно. Также как и то, какое место займут в них Восточный Дракон и Россия. Здесь в полной мере работает правило «заблуждения обратной статистики» Джамшида Гараедаги: «Уверенность в том, что события в будущем прогнозируемы через изучение событий в прошлом». Единственное, что очевидно, — без доминирования Разума над Инстинктами система обречена, хотя бы из-за скорой деградации нещадно эксплуатируемой ими экологической ниши под названием планета Земля. Поэтому или «расстрел» или переход в холодный мир Разума.
Но переход от согревающей теплоты Инстинктов в холод Разума не так-то прост . Призыв апологетов оставаться в привычном «курятнике» и причины тому тонко сформулированы у Пелевина в «Фудзи»: «Домой – это куда? Раньше я не знал ответа. А теперь понял: к омрачённостям сансары, к лживым и пахучим человекам, к бурлящим ежедневным нечистотам, к хитрости и неправде, к смрадной помойке интернета, к лукавым новостным заголовкам, разводящим лоха на клик, к мучительно отвоеванному у Вселенной праву на стабильную мозговую галлюцинацию бытия… Таков наш дом и наша суть. Других нас всё равно нет. Вернее, есть – там, где кончается все человеческое и куда я заглянул одним сощуренным от ужаса глазком. Там – невозможное другое. А где это другое возможно, там невозможны мы. Так пусть жарче горит костер неправды и омрачений – единственное, что защищает наш хрупкий человеческий мирок от ледяного дуновения великих истин! Хрен бы с ними, с великими истинами. Мы ведь им совсем не нужны. Так зачем они нам?»
Нам предстоит или сгореть или прыгнуть с пылающей вышки (курятника) в холодную пугающую воду.
Александр, спасибо за развернутое продолжение.
Во всем этом неизбежном будущем меня как всегда интересует место России. И оно, как подсказывает реальность. не в выборе собственного, особенного пути, а в выборе пути между силами, что неизбежно столкнутся вот прямо сейчас. Мы, кажется, в отличии от СССР, сейчас не являемся локусом иного, сейчас мы плоть от плоти этого мира, и надо делать выбор. Дракон вроде тянет лапу дружбы, из-за океана поливают проклятьями.
Александр, касательно тезиса Гараедаги об обратной статистике и недостатке метода индукции, конечно, так. Да, завта не будет как вчера и как сегодня. Но речь ведь илет об общих закономерностях и характеристиках. Если принципиально не меняются условия экперимента и он был проведен корректно, то вероятность повторения результата достаточно высока. Слабым местом финансового капитализма являются: 1. устремленность к локальной эффективности всех субъектов системы (ориентация на краткосрочную прибыль), 2. примат финансовых институтов, их господство (де факто капитализм покоренным народам предлагет только одно — быть в кабале у банков и страховщиков). Кроме того, ориентация на деньги и гешефт сегодня и завтра, пылесос выжимающий деньги из переферии в метрополию, а внутри метрополии по социальной лестнице вверх — это очень слабое место кпитализма и никакими ухищрениями каталитического финансового типа их невозможно серьезно купировать, 3) капитализм ориентирован на инстинкты, слабости и пороки человека, он разъедает социальные ячейки общества, стимулируя пороки, ради краткосрочной прибыли. И Карфаген был разрушен не только потому, что Рим был сильнее организационно, но и потому что нравственность (здоровье) римского социума того периода была выше. В истории меняются события, но сюжеты остаются теми же, это как в худ.литературе, где ключевых сюжетов около 10. Так что на счет эффективности капитализма очень сомневаюсь и остаюсь при своем мнении. В сравнении с социумами, опирающимися на системный подход и стратегическое планирование и лишенными вышеперечисленных недостатков капитализма, капитализм слаб и неэффективен. Именно отсюда истерика и недоумение современных лидеров капитализма, как подорвать Китай..
Игорь, позволю себе ответить на ваш вопрос. Россия в лице СССР провела достаточно успешный по набору результатов социальный эксперимент, но как часто бывает с первопроходцами до цели не смогла дойти. Быть первым трудно и риск неудачи в итоге огромен. Но дело не пропало. Результаты первопроходца учтены и переработаны тем же Китаем, который стал соперником Западнизму (термин Зиновьева) уже более грозным, чем был СССР. Нынешняя же Россия в облике РФ существует под флагом торговцев , временного правительства и армии Власова. Вспомните судьбу власовцев, которые от трусости, алчности и слабости присягнули тем, кто в ближайшей исторической перспективе был обречен на поражение. Власовцев кинули одни и расстреляли другие. Все начинается с символов. И сможет ли Россия преодолет родовую травму РФ, которая относится к тягчайшим (предательство и алчность) покажет только время.
Николай, хочу ещё раз уточнить понимание: невозможно дать более-менее достоверный прогноз на интервале одного-двух поколений. Но это не означает, что не нужно изучать предмет об общих тенденциях и законах системы. Тот же Гараедаги сказал об отчасти аналогичных по сложности объектах — фракталах — примерно следующее: «Теория фракталов Бенуа Мандельброта не позволяет точно прогнозировать события и явления, но хотя бы вносит большую ясность в понимание протекающих процессов». Это же относится и к нашим сверхбольшим и сверхсложным системам. Знание позволяет нам осознанно встраиваться в протекающие в них процессы, а не служить их расходным материалом в чьих-то корыстных интересах.
Игорь, хочу побыть немного романтиком и согласиться с Николаем. Мне представляется, что русским так до сих пор и не удалось привить беззаветную любовь к деньгам, хотя, конечно, мы неслабо продвинулись в этом направлении. Сие не означает, что мы не любим деньги в качестве источника биологических радостей, но далеко не у всякого русского они стоят на пьедестале души, что и отличает его от западной особи. Наряду с военной мощью и интеллектуальным потенциалом это превращает Россию в базовую территорию контрпроектности доминированию Капитала. А вот насчёт Восточного Дракона с его формальной коммунистичностью сильно сомневаюсь, хотя рационализм его элиты высокий, что является большим плюсом в эпоху перемен, когда стоишь перед камнем в тремя надписями о том куда пойти.
Уважаемый Александр,
Не могу удержаться!
О деньгах, вокруг которых все вертится, как вокруг фаллоса:
https://cont.ws/@grand/1221478
«…нужно обесценивать кэш, то есть ввести некую «условную единицу электронных денег», и все транзакции разрешать только в них, при этом постепенно «опуская» курс обмена наличных денег к электронным.
Конечная цель, и тут я прямо цитирую из блога МВФ: «Cash would thereby be losing value both in terms of goods and in terms of e-money, and there would be no benefit to holding cash relative to bank deposits.» — «Таким образом, наличные деньги теряют свою ценность как с точки зрения товаров, так и с точки зрения электронных денег, и удержание денежных средств по сравнению с банковскими депозитами не принесет никакой пользы.»»
Первоисточник здесь (так то не фэйк):
https://www.bloomberg.com/news/articles/2019-02-06/imf-staff-floats-dual-money-to-allow-much-deeper-negative-rates
Во оно! Вот оно! Вот оно – грядущее Славное Будущее! Вот она – «холодная пугающая вода» окончательной големизации [кристаллизации] социума!
Прошу простить за эмоциональный всплеск [может быть, не очень понятный другим читателям, но имеющий основание в прошлых моих дискуссиях с Александром], но уж очень «понравилось»!
С уважением, Евгений.
Александр,
только что отправленный мной комментарий не появился — очевидно, отправлен в спам в виду наличия двух интернет-ссылок.
Евгений.
Евгений, достали комментарий из подвала.
Что ж, у Домината помимо абсолютной власти нет иных (неутилитарных) целей. Главное, зачем? Вам будет от этого счастье? К тому же такое количество умных обезьян в одной клетке не удержать. Побег неизбежен — жизни дырочку найдёт. Она — субстанция некристаллизуемая, скорее она, как бозоны, обладает свойством сверхтекучести — через дырочку с характерным размером с одну молекулу утекает вся субстанция.
Александр,
оптимистично!
Евгений.
По поводу будущего передела сфер влияния. Увлекся в последнее время просмотром лекций Джордана Питерсона.(очень уж он здорово разобрался в Юнговских заморочках) Вот он как есть западная интеллектуальная элита. Рациональная, позитивная, культивирующая одновременно сдержанность и агрессию. Удивительный в целом человек. Но. Знание истории и понимание социомеханики на уровне мифа, который они так тщательно изучают и используют. Например — использование художественной литературы как исторического источника («Архипелаг Гулаг» у них главный источник знаний о сталинском СССР), откровенное отрицание диалектики и настоящая идиосинкразия к работам Маркса. Я понимаю, у них там с псевдолевыми проблемы, но одновременно и не понимаю. Как обладая такими знаниями о природе личности полностью остановить развитие научной и собственной мысли о социосистемах? Потрясающие, невероятные гуманитарии и при этом в деталях сознательно «замороженные».
Как может сочетаться в одном монологе сентенции » Суверенитет личности имеет божественную природу, и был когда то только прерогативой земных богов — царей, все остальные были чьи-то. И один из главных результатов развития культуры стало постепенное распространение божественного права быть свободным на всех людей, и христианство было главным шагом» и «Чудовищная, страшная карающая диктатура Сталина сделавшая миллионы людей мертвыми и сотни миллионов несчастными».
Сдается мне, неспроста все это.
Игорь, по-видимому Деньги оказывают прямое воздействие на физико-химические процессы в мозгу, позволяющие попавшей в их поле особи добавлять к рациональным невидимые элементы иррационального. В сфере социальных исследований Капитал это поле включает в обязательном порядке. Мне выпало довольно редкое счастье писать не за Деньги.
Александр,
позволю себе немного в развитие моего предыдущего комментария. Покаюсь: ваши последние публикации я просматривал «квадратно-гнездовым» способом, вчитываясь лишь в то, за что «цеплялся» глаз. В них слишком много информации сейчас для меня, поскольку сам сейчас плотно занят «писательской» деятельностью «по основному месту работы». Времени и мозгов на все не хватает… Тем не менее, мне показалось, что понял то, что самая прибыльная рента происходит не от оборота денег, а от их производства.
Надо полагать, что те, кто производит деньги, это прекрасно проникают. Также понимают они и то, что устойчивое безбедное существования производителя денег обеспечивает его монопольное положение этого производителя.
Читаем: «нужно … ввести некую «условную единицу электронных денег», и все транзакции разрешать только в них, при этом постепенно «опуская» курс обмена наличных денег к электронным». Понимаем: посредством монопольного владения этой «условной единицей» директивно определяем темп «опускания» курса национальных валют, превращаясь, таким образом, в единственный / уникальный эмиссионный центр, регулирующий существование любых денег вообще. Недаром эта инициатива вброшена ни где-либо, а в МВФ, где можно ее силой протащить и сделать обязательной для исполнения всеми странами. Соблазнительнейшая перспектива …
Немного о «холодной пугающей воде». В текущем тренде развития регулируемая нерыночная экономика видится лишь в форме тотального контроля над «живым материалом» – контроля над производством, потреблением, перемещением, обучением, творчеством и т.д., иначе сбалансировать систему по «входу» и «выходу», то есть, действительно приблизить социум к организмоподобной степени интегрированности составных частей, невозможно. Тут Китай с его системой оценки личности «впереди планеты всей», хотя он всего лишь «големизировал» устойчивый стихийный тренд развития «цивилизованных» стран [без предоставления кредитной истории не берут на работу и т.д. ]. Это тренд (при его развитии) неизбежно приведет к дифференциации социума на две изолированнее касты – контролирующих и контролируемых. Здесь о «социальной справедливости» и речи быть не может: «великое разделение: одним – все, другим – ничего». Есть альтернатива – полностью передать управление социумом «софту» — компьютерным программам, основанных на технологиях типа блокчейн, которые [декларируются] недоступными для вмешательства извне. В этом случае будет соблюдена некая «социальная справедливость», поскольку все люди будут в одном отношении к управляющему «голему» – все будут контролируемыми. Правда, при этом само понятие «социальная справедливость» теряет смысл, поскольку невозможно говорить о большей или меньшей справедливости для, например, различных типов клеток нашего организма. Так что, «пугающая вода» может, действительно, оказаться очень холодной, а этот холод – весьма близкой метафорой «охлаждения» [замерзания] системы до формирования ригидной «кази- или жидко- кристаллической» социальной структуры того или иного организационного типа.
Неизбежен ли «побег» жизни через «дырочку»? Смотря, что понимать под жизнью. Если жизнь в нашем бытовом понимании – как [относительные] свобода действия, свобода выбора, свобода речи и, в конце концов, свобода мысли — то «побег» возможен только «назад» — в «Дом» по Пелевину. Но и формирующуюся систему можно назвать «живой», принимая во внимание ее «организмоприближенность». Если же говорить о биологической жизни … На Марсе некогда текли реки и плескались моря, возможно – была жизнь … Но «дырочка» закрылась. Впрочем, это относится к любой «живой» системе.
С уважением, Евгений.
P.S. Пессимистично!
Евгений, в данном случае МВФ действует абсолютно верно с позиций логики спасения капитализма. Основная угроза потребительскому спросу — вымывание денег в накопления, прежде всего в Капитал, а не в бюргерские крохи. В текущий момент все «инвестиционные» и кредитные финансовые инструменты, которые верой и правдой служили задаче обратной конвертации накоплений в потребительский спрос износились до предела — биржевые инструменты, государственный долг, кредитование, кредитные деривативы и пр. Поэтому надо стимулировать нуворишей как можно быстрее бежать из накоплений — инвестировать и потреблять по максимуму. Для этого отрицательные ставки. При этом нельзя позволить им слинять в кэш, иначе идея прогорит. Задача постановки «жирных кроликов» под контроль здесь абсолютно вторична. МВФ переходит к реализации идеи Гезелевских денег, которые являются исключительно средством обмена, но не накопления. На наших глазах приходит конец классическому капитализму, как социальной системы охраняющей Капитал, но во главе по-прежнему пытаются сохранить эмитента (Доминат), пополняющего постоянно сгорающую в отрицательном проценте массу денег. Комментарий к выстраиваемой системе: она разрешает проблему с постоянным хроническим дефицитом потребительского спроса, но сделает лихорадочным, нерациональным, энтропийным процесс инвестирования, осуществляемого в состоянии спешки, жёсткого цейтнота, отсутствия вменяемых планов. Апофеоз цивилизации потребления.
«…мне показалось, что понял то, что самая прибыльная рента происходит не от оборота денег, а от их производства». Не совсем так. Положение эмитента денег, если он не научился присваивать их в процессе обращения, крайне шатко, и рушится с исчерпанием «лаврийских» рудников. Но калифом на час он стать может. Поэтому задача Домината была двоякой: 1) стать на фундаменте эксклюзивной ренты самым мощным пылесосом денег, 2) придумать и возглавить бездонные «лаврийские» рудники, что и было сделано с созданием Банка Англии и последующим развитием идеи.
Александр,
позиция ликвидации накоплений в предлагаемой идее – это о, что декларируется открыто, лежит на поверхности и не требует специальных разъяснений. Я же хотел акцентировать внимание на том, что не акцентируется, на «скрытой» (плохо скрытой) возможности получить на основе реализации этой идеи абсолютное глобальное господство. При наличии бездонных «лаврийских рудников» нет необходимости «пылесосить» деньги обратно с целью включения их в оборот. Достаточно «омертвлять» (утилизировать) их после первого использования. Как туалетную бумагу. Процесс «пылесосенья» продолжается только потому, что не решена проблема утилизации валют. Для электронных «денег», защищенных от накопления, такой проблемы нет.
С уважением, Евгений.
Евгений, Александр,
идея «одноразовых денег» кажется весьма перспективной, но разве такое возможно только при полном контроле рынка планеты? Ведь это все прозрачно для любого мало мальски понимающего человека. Выглядит как прекрасная идея в случае возможности навязать всем остальным эту игру. А с этим могут возникнуть проблемы, големы пойдут на разделение экономик в таком случае гарантировано.
Хотя, Капитал ведь тоже квазиразумен, в условиях выживания может пойти и на сокращение своей массы. В любом случае это будет война (Голем тоже хочет жить), которая сожрет ресурсы и рынки и будет шанс в новой игре повторить циклы.
P.S. как же не хочется войны, но судя по всему выхода нет. Пессимистично.
Александр,
«вставлюсь» в ваш блог с сообщением, не имеющим непосредственного отношения к теме данной страницы. Извините.
Я, когда веду машину, если и включаю радио, то, обычно, не музыку, а новостной канал. И иногда, среди потока более или менее ясного или мутного повествования, вспыхнет яркой звездой какая-нибудь фраза, которая вдруг взарит светом «серый хлам» Мира, и в новой игре света и теней покажется тебе новая крупица Истины … Или – только покажется. Но все равно этот свет будет долго преследовать тебя … Возможно, это потому и называется озарением.
Сегодня фраза звучала приблизительно так: «Паруса истории наполняют свобода и справедливость». Не гарантирую точность цитирования: фраза была сказана со ссылкой на автора, которого я забыл, но интернет не помог мне уточнить ни авторство, ни формулировку.
Свобода и справедливость. Два понятия соединены союзом «и», но, поскольку эта пара рассматривается в качестве движущей силы истории, то эту пару следует рассматривать диалектической, то есть, быть связью двух противоположностей. Следовательно, свобода противоположна справедливости, а справедливость – свободе. Интересно то, что здесь в диалектическую пару связаны понятия (и явления, отражаемые этими понятиями), не связанные логическим противоречием (свобода – несвобода, справедливость – несправедливость). Оба понятия находятся в области положительной коннотации, но, тем не менее, одно исключает другое. Конечно, исключение неполное, как и в любой диалектической паре — одно без другого существовать не может, и в обществах всегда присутствует и свобода, и справедливость, но в праздных пропорциях.
Приходит на ум известный лозунг всех революций – «свобода, равенство, братство!» [под братством, очевидно, имеется в виду взаимопомощь; оба последних члена лозунга, собственно, и составляют справедливость]. Очевидно, он реализуем на практике в такой же степени, как и лозунг «быстро, качественно, дешево».
Я не буду вникать в содержание принятий «свобода» и «справедливость» — дискуссия вокруг них бесконечна, как сама вселенная. Для этих понятий важного то, что они строго индивидуалистичны в оценке их содержания, и крайне привлекательны ментально – это та наживка, на которую клюют все. То есть, это то, чего крайне нахватает нашим организмам, и что недостижимо комплектом в силу своей альтернативности. И по этим же основаниям можно признать за «свободой» и «справедливостью» главенство в качестве движущей силы социальной истории; конечно – не сами «свобода» и «справедливость», а СТРЕМЛЕНИЕ к ним. По-видимому, чисто биологическое. [Да-да, Александр, «справедливость» может входить наш инстинктивный тезаурус, иначе трудно объяснить такое стремление к «справедливости» — вплоть до самопожертвования. Это выходит за пределы рационального.]
Что же нам делать с этим противоречием? Всегда метаться между Доминатом и Големом [последовательность двух последних слов не случайна]? «Остановить» противоречие в неком абсолютном балансе? Но такая «остановка» есть остановка развития. Да и возможна ли она? Естественный (природный) путь разрешения диалектического противоречия – включение его в противоречие более высокого порядка сложности, подчинение его новому ведущему противоречию. Но чему может быть подчинено противоречие между свободой и справедливостью? Не разрастающемуся ли противоречию между человеческой природой и нашей технологической оболочкой, которая стремительно уходит в отрыв от нас, породивши её? Машины «снимут» остроту противоречия посредством принудительной настройки пропорции в зависимости от целей стратегирования?
Ну, кто о чем, а Евгений о машинах …
Конечно, я наверняка повторяю «зады» давно идущих дискуссий, вникать, и даже искать которые у меня нынче нет ни малейшей возможности. Поэтому оправдаюсь лозунгом: «Не можешь не писать — пиши».
С уважением, Евгений.
Александр,
вновь без вашего разрешения воспользуюсь лозунгом «Не можешь не писать — пиши».
У Александра Болдачева [Структура глобальных эволюционных уровней. СПб., 2008.] есть утверждение: «… формирование организмов следует понимать не как акт прогрессивного усовершенствования элементов эволюционных систем (клетки и человека), а, наоборот, как необходимое снятие их избыточной функциональности, уменьшение степеней свободы». Для биолога это самоочевидной утверждение, не требующее пояснений. Для меня это утверждение также самоочевидно для любой системы, развивающейся в сторону повышения организованности. Собственно, «ключом» развития цивилизации и является «снятие избыточной функциональности» большинства членов общества путем рабовладения, обезземеливания, прямого насилия, угрозы голода, идеологической «накачки», кредитования и т.д., то есть, приведения активности «полифункционального» человека к нужной степени специализации функции. Естественно, вопреки стремлению к «свободе и справедливости», которые опции оставляются, собственно, за теми, кто реализует это «снятие избыточной функциональности». Однако и для организаторов «снятия избыточной функциональности» их функция является специализацией в рамках социума, и, таким образом, они сами, «снимающие», получают ограничения «снятия избыточной функциональности», однако в форме, привлекательной для «снимаемых». Собственно, образ реализации «свободы и справедливости» властной верхушкой и является образом стремления к «свободе и справедливости» для «снятого» плебса, что регулярно приводило к «революциям», столь же регулярно воспроизводившим ту же структуру, только в других цветах лицах. Так было всегда. Раньше.
Однако ныне мы «вторгаемся» в принципиально новую эпоху, в которой функция управления может быть передана (и энергично передается) минеральной информационной системе. Системе «бесчеловечной» не смысле моральных качеств, а в смысле отсутствия в ней людей. Я уже писал о том, что развитие электронных следящих систем (в «цивилизованных» странах уже почти достигшее тотального охвата) неизбежно приведет к делению социума на касты контролируемых и контролирующих. Собственно, это те же самые «снимающие» и «снимаемые», с той разницей, что между ними возник могучий посредник в виде электронной информационной системы, способный контролировать и регулировать все действия человека непрерывно и в «реальном времени». В том числе регулировать ментальное наполнение мозга путем создания индивидуального виртуального образа «реальности». Развитие мощности и гибкости информационно-контрольной системы будет приводить к объективному уменьшению доли «снимающих» и переведению их в страту «снимаемых». В пределе страта «снимающих» стремится к нулю, поскольку данный тренд «перестратификации» задан объективным трендом развития системы, и, ниже некоторого количественного (и качественного) порога, «снимающие» неизбежно утратят контроль над системой. Проблема «свободы и справедливости» будет «окончательно решена».
Этот сценарий кажется наибольше вероятным в «нормальных» условиях полной (или почти полной) глобализации с наличием единственного (или абсолютно преобладающего) управляющего центра, если не будет прерван некой катастрофой, разрушающей технологическую возможность его реализации. Что может быть при отсутствии монопольного «центра»? ??? «Полицентричная глобализация» вряд ли возможна: при отсутствии должных барьеров один центр неизбежно станет доминирующим. Полицентричной может быть только деглобализация (обратное тоже верно: деглобализация может быть только полицентричной: это курица и яйцо). Но конкуренция центров всегда чревата катастрофой, зарницы которой все ощутимее блистают над горизонтом …
С уважением, Евгений.
Евгений, Игорь, по поводу электронных денег и отрицательных ставок: не могу не согласиться – сражение за выживание уже идёт, инструменты для него вводятся в строй, схватка стратегий дальнейшего развития опять началась. Прогнозировать ход операций – не берусь.
Евгений, правильно делаете, что пишете – накапливаются крохи информации на подкорке. В отличие от вас не воспринимаю свободу и справедливость в виде диалектической пары – у меня для каждого из них всё же своя негативная антитеза: для свободы – зависимость, у справедливости – избранность, неважно перед кем и в чём – перед законом, в возможностях неэквивалентного обмена или прямого отъёма и пр., и пр. В целом, несправедливость – суть занятие кем-то избранной позиции, позволяющей использовать социум в глубоко личных целях. И её отторжение действительно входит в наш инстинктивный тезаурус. А далее идут манипуляции этими терминами для мобилизации масс в интересах элит. При такой широте антитез сразу же встаёт вопрос: свобода от чего? От капитала, от мета-голема, от моральных и этических норм, от биологических или социальных императивов, от оков инстинктов над разумом и т.д.? И второй вопрос: ликвидация избранности в чём? В возможности игнорировать закон, в поддержании заведомо неэквивалентного обмена, в возможности безнаказанно применить силу, в доступе к образованию, и пр.? Поэтому термины свобода и справедливость, несущие в себе отрицание широкого фронта социального негатива, являются идеальными инструментами для мобилизации и манипуляции массами. Они – инструменты революционеров, действующих в интересах рвущихся к власти элит, а не «паруса истории» и движущая сила социогенеза. Выход, как правильно пишет Кудесник в социализме и далее в коммунизме – царстве Божием (господство Разума, а не Инстинктов) в земной жизни, ставящих целью устранение главной зависимости человека – от инстинктов, и устранение всех форм социальной избранности.
Евгений, машины социальных противоречий не снимают и не снимут. Они – идеальный инструмент планирования и контроля, который, как и всякий другой инструмент, может быть повёрнут как в интересах Человека, так и против него.
Болдачёв де-факто говорил о безусловном контроле, снимающем излишнюю функциональность, что позволило строить системы более высокого уровня организации. Речь идёт именно о контроле, а не управлении. Потому как для организма управление – это регуляторная функция в целях прогнозирования и реализации его будущего (например, не попасть прямо сейчас в зубы хищника), для чего ему и требуется сознание. У социума, горизонт прогнозирования будущего, естественно, выше. И машины в этом лишь весьма ограниченный технический помощник, но не стратег.
«Полицентричная глобализация» вряд ли возможна: при отсутствии должных барьеров один центр неизбежно станет доминирующим» — глубоко биологическая парадигма, в которой и функционируют Капитал и Доминат, т.е. доминируют инстинкты, в т.ч. иерархического контура.
«Но конкуренция центров всегда чревата катастрофой, зарницы которой все ощутимее блистают над горизонтом …» — опять же, если доминируют Инстинкты, а не Разум. Переход через Барьер в инверсии – доминирование Разума над Инстинктами. Может всё же он удастся. Хотя вы, я знаю, в этом пессимист, я же – вынужденный оптимист, потому как иначе Инстинкты, вооружённые Разумом, его же и уничтожат. Уничтожат, исчерпав на своё обслуживание конечные, как оказалось, ресурсы замкнутой экологической ниши (исчерпают даже при сокращении населения Земли до 500 млн.), так и не найдя выхода за её границы (в Космос), для чего нужны недоступные Инстинктам горизонты планирования.
Александр,
извините, опять ввязываюсь в дискуссию сами.
«… схватка стратегий дальнейшего развития опять началась.» А она есть, эта стратегия? Стратегия формируется на основании целеполагания, формируемого с учетом понимания (действительного или мнимого) перспективы. Существует ли ныне понимание того, что происходит, что ожидается и что с этим делать? [«Кто виноват и что делать?»] Тем более на уровне социумов? Действия всех активных социумов сейчас напоминают более всего попытки затыкания постоянно формирующихся «дыр» расползающейся «материи», вернее – трансформирующейся «непроективным» образом. Процесс идет значительно быстрее его осознавания. Ситуация отвечает вхождению в «некогерентную» (по терминологии Красилова) фазу эволюции, в которой «проективное стратегирование» невозможно. Эволюция теряет «тренд» и начинает «переть» всем фронтом без особого разбора направлений [и, при этом, совершенно не обязательно «вверх», но и «вниз» тоже]. И то, что описываю я, ощущается одним из основных направлений этого фронта. И, даже, быть может «его крышей» в целом. Разрастание прекариата («фрилансеров») – людей без прав и гарантий будущего, привязанных своим существованием к Сети – лычко в тот же лапоть. Они УЖЕ включены в «машинную» регулировку своей деятельности. Собственно, прекариат – это и есть новый «господствующий» (численно и в качестве главной производительной силы) подконтрольный класс «светлого» будущего, основанного на услугах, виртуальных технологиях и 3D-принтерах.
Вы настаиваете на победе Разума над Инстинктами. «… устранение главной зависимости человека – от инстинктов, и устранение всех форм социальной избранности.» Но не станется ли, что пока идет эта непримиримая борьба, обоих их «оборет» машинная регулировка межчеловеческих отношений? Которая автоматически устранит все формы СОЦИАЛЬНОЙ избранности. Останется избранность только машинная. «… машины социальных противоречий не снимают и не снимут. Они – идеальный инструмент планирования и контроля, который, как и всякий другой инструмент, может быть повёрнут как в интересах Человека, так и против него.» Развитие информационных технологий МОЖЕТ (сослагательное наклонение!) привести к конверсии субъекта (человека) и объекта (инструмента). Так, «независимые» молекулы стали «инструментами» в биологической клетке, а «свободные» одноклеточные «обобъектнились» в составе многоклеточного организма, утратив даже свободу выбора собственной смерти (апоптоз). Дело в том, что социальные противоречия снимаются, если между людьми оказывается посредник (судья), в данном случае — «неподкупная программа», «справедливая» уже в силу того, что она не имеет ни инстинктов, ни разума, действуя строго конвенционально. Прекариат первый кинется под ее «защиту».
Кстати, — желание свободы и справедливости – это инстинкты, именно поэтому этот лозунг «является идеальными инструментами для мобилизации и манипуляции массами». Оба они связаны с желанием не иметь ограничений на добывание ресурса (свобода) и одновременно защитить добытый ресурс от других «свободных» добытчиков (справедливость). Собственно, поэтому эти два желания и противоположны: первое требует отсутствия ограничений для себя, а втрое – наличие ограничений для других. Собственно, устойчивость социумов и определяется удержанием тонкой «путеводной нити» между этими перманентными Сциллой и Харибдой.
«Речь идёт именно о контроле, а не управлении.» А есть отличие? Контроль – это отслеживание заданной последовательности действий, которое бессмысленно без ЗАДАНИЯ, которое уже есть акт управления. Контроль и управление – дилемма курицы и яйца.
««Полицентричная глобализация» вряд ли возможна: при отсутствии должных барьеров один центр неизбежно станет доминирующим» — глубоко биологическая парадигма, в которой и функционируют Капитал и Доминат, т.е. доминируют инстинкты, в т.ч. иерархического контура.» Я бы сказал, что это системный принцип, сводящейся к столь любимой вами энергетической оптимизации: зачем дублировать функции в целостной системе, не разделенной жесткими границами? Зачем энергетически расточительствовать на множество управляющих центров? Управление же без центра –»сетью» — невозможно. Даже у гидры с ее сетевой нервной системой есть окологлоточное нервное кольцо, координирующее функционирование остальных нервных клеток. Впечатление «сетевого управления» может быть создано именно машинным способом управления, при котором распределенная в пространстве «мат. часть», в силу огромной скорости переработки и транспортировки информации, будет «принимать решения» как целостный «центр».
» … для чего нужны недоступные Инстинктам горизонты планирования.» Зато эти горизонты планирования доступны машинам на основе адекватных моделей действительности, что как раз и реализуемо в простой и почти стабильной космической среде.
Пессимистично? Да, мне это не нравится, мне не нравится перспектива «омашинивания» (артефикации) социума. Я хочу свободы и справедливости. Вероятно, я слеп; но я не вижу конкретного механизма реализация этого желания «для всех и для каждого». А вот механизм артефикации вижу. Точнее, механизм эволюционного («естественного», системного) решения проблемы через артефикацию.
С уважением, Евгений.
Евгений, стратегии давно уже сформулированы стихийно. Если грубо, то за Бога или против Бога – за Разум или за Инстинкты.
Мне представляется, вы несколько абсолютизируете роль ИТ. Да, они становятся посредником в коммуникации между людьми, повсеместно активно используются для манипуляции ими, но генератором алгоритмов и моделей всегда является сам человек, т.е. злонамеренный, отягощённый инстинктами разум. С ним-то и с его стратегией и идёт сражение. Искусственный же интеллект пока – миф. Не исключено, что мифом и останется. Дело в том, что моделировать множественные точки бифуркации, а это основная особенность сугубо неравновесных нелинейных систем, которыми любая форма жизни и мы люди являемся, на минеральных носителях невозможно, по крайней мере, пока. А система с более низким уровнем организации никогда не поставит под контроль систему с более высоким уровнем организации. Поэтому до конверсии человека из субъекта в объект ещё далеко.
Контроль и управление всё же несколько различаются. Контроль – лишь одна из функций управления, причём низшая. Это чисто технологическая алгоритмизированная форма управление подсистемами в целях удержания параметров их функционирования в заранее заданных рамках. И в этом машины могут существенно помочь. Тогда как истинное управление – суть неалгоритмизируемые формы деятельности по трансформации индикативной информации в директивную. Его цель – обеспечить выживание и будущее системы в сложных перипетиях внешней среды. В частности, его директивами может быть отбрасывание хвостов, а не продолжение контроля их состояния, хотя и жалко — своё всё же.
Соответственно, машинам доступны горизонты контроля, а не планирования. Планирует – человек, машина же может оптимизировать план и осуществлять контроль его исполнения — быть идентификатором инцидентов выхода за рамки, всё это по заранее заданным алгоритмам.
Евгений, в рассуждениях относительно монополярной социальной конфигурации при исключении ответа на вопрос: «А зачем нужны энергетическая оптимизация и управление?» – логика заводит вас в тупик В моноцентричной системе, забравшейся к тому же на вершину экосистемы, полностью отсутствует конкуренция, поэтому управление деградирует до уровня контроля, а надобность в дальнейшей энергетической оптимизации вообще отпадает. В итоге, её деградация – неизбежна, и тень её уже успела коснуться всех нас.
Мне представляется, что будущее за биомашинным интеллектом, хотя мне, как и вам, «омашинивание» Человека и социума тоже не по нраву. Но кто же нас, чернорабочих эволюции, будет спрашивать что нам нравится?
По поводу небелковой жизни и прочем. Нам еще далеко до создания разума. Но есть шансы, что его можно воспитать. Мы не знаем никакого разума кроме человеческого и представить себе другой не можем. Вычислительных мощностей для поддержания нужных по скорости обучения и работы нейросетей пока недостаточно, но этот предел очень близок. Но ИСКИН придется выращивать, воспитывать как ребенка, в семье возможно. В семье людей. А создание абстрактных разумов работающих с момента создания как полноценные разумы — неизвестная технология. И попахивает мифом.
Уважаемые собеседники,
мы пытаемся (за неимением ничего иного) атрибутировать машинному «разуму» некоторые черты собственного уже потому, что называет это разумом, хотя и с прилагательным, обычно, «искусственный». Но почему эту возможную будущую форму переработки информации следует себе мыслить вообще каким-то разумом? И почему мыслить, что этот «разум» создаст человек, а не разовьемся он сам помимо разумной воли на основе тех технологий, которые мы вложим в него на «старте»? Много ли общего в способе «познания мира» у молекулярного информационного аппарата клетки и высшей нервной деятельностью, развившейся до (само)сознания? Да, сознание использует молекулярные технологии. Но все остальное отличается разительно. Так и машинный неорганический «интеллект» должен столь же разительно отличаться от нашего человеческого. Может быть, его еще нет (вероятнее всего), а может быть его первые «проростки» уже «ищут» себе дорогу в автономную эволюцию, но мы не видим этого, и не можем видеть, поскольку мы в принципе не знаем, на что смотреть. Создавая квантовый компьютер и нейросети, мы уходим в маловедомую нам и неподконтрольную область вакуумных «фокусов» (например – квантовая запутанность). Мы не будем знать, с чем, на каком расстоянии и на каком «языке» «общается» наша «нейросеть», используя, например, эту квантовую запутанность или еще чего-нибудь, нам неясное.
Нам непонятно, чего она будет делать это без нас? Откуда у нее появится собственная воля к действию? А откуда взялась «воля» у абсолютно неорганических молекул, когда они «решили» создать биологическую жизнь? Наверное, мы чего-то не знаем?
Я не говорю, что машины «оразумеют» завтра. Вряд ли мы доживем до этого. Эта перспектива лишь может быть, точно так же, как, наверное, были перспективы для жизни на Венере, земле и Марсе, но выжила (пока) жизнь только на Земле. Но мы уже дали машинам технологию самостоятельной переработки информации. Дадим (уже даем) и возможность самостоятельного получения информации, и возможность самостоятельных действий на основе получения и переработки информации. Осталось дать самостоятельный источник энергии. Или они его уже возьмут сами? Начнут ее перехватывать друг у друга, создав внутреннюю конкуренцию за дефицитный поток? Почти готовый сценарий запуска эволюции? Осталось за «малым» – научится воспроизводиться [см. пункт » самостоятельные действия на основе получения и переработки информации] – не важно помимо или с помощью человека. Скорее – второе: человек к тому времени будет уже настолько «артефицирован», настолько зависим от информационной машины, что «ВЫЖИВАНИЕ» КОНКУРИРУЮЩИХ МАШИН СТАНЕТ УСЛОВИЕМ ВЫЖИВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
Извиняюсь за пафосность. Все же, мой «пункт» – понимание будущего (не моего личного, и не самого ближнего – погоду на завтра значительно сложнее прогнозировать, чем смену сезонов на следующий год). Понимание общего характера эволюции от вакуума до …
С уважением, Евгений.
Евгений, я исхожу из правила прогнозирования, что нельзя придумывать тренды. Нынешние ИИ и нейросети — производное от нашего разума и даже устроены по аналогии с нашими собственными нейросетями. Наше понимание разума как человеческого не просто естественно, а имманентно. Пока мы сами не перестанем быть людьми — мы не сможем представить себе мышление не производное от человеческого. Спонтанная смена кодировки возможна, но выдает совершенно социально не адаптированные результаты. Аутисты, например. Но их появление это проявленное разнообразие, изменчивость как свойство живого.
Да, нам не стоит приписывать нечеловеческому разуму человеческих свойств, но объективных данных о нечеловеческом разуме нет. Откажись мы от словесной кодировки мышления в пользу другой — перестанем быть людьми. Тогда можно будет хоть как-то рассуждать о разуме, как чем то отдельном от человека. А пока, извините, недостаточно данных. Я считаю, что рановато говорить даже о возможности передачи «эстафетной палочки». Стукторность, сложность и изменчивость объектов несравнимы. А скорость эволюции двух базовых технологических трендов в возможной эволюции человека сравнима. БИОтех не отстает от ИНФО теха, а его социальная значимость выше. Вот и будут они вместе развиваться, меняя нас, а вместе с нами и представление о разуме.
Игорь,
«… я исхожу из правила прогнозирования, что нельзя придумывать тренды» – абсолютно согласен; тренды устанавливаются, исходя из устойчивой тенденции, основанной на фиксации повторности событий. Т.о., если мы хотим «ухватить» генеральный тренд «вселенской» эволюции, нам надо хорошо знать ее историю от «сотворения Мира» (нынче это теоретически реконструируемый методом актуализма «Большой Хлопок»). Собственно, это и есть мой «пункт» – поиск повторностей на этом «тернистом» и извилистом пути. Именно извилистость этого пути, а именно – некоторая периодичность в проявлении эволюционных новаций, позволяет обнаруживать эти повторности. Поэтому я не могу полностью согласиться с тем, что придумываю тренд; я пытаюсь строить прогноз в логике этой периодичности. Конечно, элемент полета фантазии имеется, поскольку: a) периодичность далеко не столь очевидная, как в периодической системе химических элементов [приходится содержательно сильно обеднять предметы с целью сопоставления искомых сущностей]; b) ключевые события вселенской эволюции – происхождение Вселенной; происхождение биологической жизни [приходится уточнять, поскольку обозначение «живой» стало расползаться на активные системы иного рода]; происхождение интеллекта – наименее ясные для нас явления. Мы видим только результаты этих переходов, но сами переходы утрачены — «вымерли» полностью, и являются исключительно предметом реконструкций.
В этой «парадигме» человек – не «осевой стержень» Вселенной, так сказать, цель и венец ее бытия [что характерно для гуманитарного мировоззрения], а «эволюционный материал», равный атомам, молекулам, клеткам, животным и д.т., за тем существенным исключением, что его функциональные системы – социумы – на сегодняшний день являются эволюционным авангардом Вселенной [по крайней мере, в отсутствие нашего знания о других аналогах]. Специфическая черта данного исторического момента — появление новационной сигнальной системы (электронный двоичный код), по степени новационности сопоставимый с «рождением» Вселенной (фотонный обмен элементарных частиц), происхождением жизни (триплетный код) и рождением интеллекта (понятийно-знаковый обмен). Мы объективно находимся у возможного старта нового эволюционного витка высшего класса генеральности.
Исключительная особенность этого витка [у каждого витка есть свои исключительные особенности] – это не подъем на верхний уровень иерархии сложности, как это было до сих пор, а резкое падение вниз – на атомарный уровень организации: функциональное упорядочивание («организмизация») взаимодействия элементарных частиц. Это, вероятно, свидетельствует о том, что предел иерархии организационной сложности Вселенной достигнут – уже на уровне социумов появление пространственно целостных функциональных систем невозможно. С другой стороны, этот переход «вниз» открывает возможность «организмизации» Вселенной как таковой, на её базальном материальном структурном уровне.
Что это может быть – нам не судить: «чтобы правильно задать вопрос, нужно знать бОльшую часть ответа». Но эволюционный механизм эволюционной «субъективизации» машин представить можно. Эволюция [не путать с тем, что под эволюцией понимают физики] идет через отбор циклов воспроизведения (уверен, что это же относится и к рождению Вселенной). В социумах цикл воспроизведения обязательно включает производство и использование артефактов. По мере «социального прогресса» [да простит меня Александр за использование понятия прогресса] значение сегмента артефактов в жизнеобеспечении и выживании социумов постоянно росло. К настоящему времени это значение достигло глобального уровня решения вопроса о жизни и смерти социального уровня организации как такового. В цикле воспроизводства социума решающее значение приобретает не человек, а артефакт, на производство которого направлена (почти) вся активность человека, в том числе в ущерб собственному воспроизводству как биологического организма. Чтобы социум выживал, он уже не может остановить или даже притормозить производство все более совершенных машин. Эволюционная доминанта переходит (перешла?) с расширенного воспроизводства человека на расширенное воспроизводство артефакта.
Здесь не требуется никакого целеполагания или разума. Здесь всего лишь работает бездушная машина системности. Наше целеполагание, наш разум все более уходит в подчинение новой цели эволюции – электронных машин. И совершено неважно, отстает или не отстает «БИОтех от ИНФОтеха» поскольку и то, и другое будет подчинено новой эволюционной задаче – функциональной организации элементарных частиц на основе двоичного информационного кода.
Субъектное приложение разума или целеполагания может только остановить этот процесс, то есть, завести свою «ветвь» в эволюционный тупик. Но Вселенная велика, и где-то «прорыв» может произойти. По крайней мере, принципиальная возможность реализации нового генерального витка эволюции уже продемонстрирована земными технологическими достижениями.
Надеюсь, не сильно утомил многословием.
С уважением, Евгений.
Евгений, вам осталось сделать маленький шажок до ЭВМ-Бога. А в целом с машинным пассажем вы попали в логику «Эгоистичного гена» Ричарда Докинза, когда абсолютизируются элементы технического обеспечения процессов. «Наше целеполагание, наш разум все более уходит в подчинение новой цели эволюции – электронных машин», — точно также наше целеполагание, разум уже уходили в подчинение эволюции пшеницы, коров, спиртных напитков и пр. Что мы только не эволюционировали.
И ещё, у меня ощущение, что «квантовый компьютер», «квантовая запутанность» становятся новыми фетишами с крайне расплывчатой идентификацией их содержания большинством пользователей, что провоцирует размашистую широту мазков.
Согласен про Докинза, несмотря на вполне рабочую гипотезу Евгения, основание оно под собой имеет нечеткое. Докинз, со своим «Эгоистичным геном» вообще произвел подмену понятия, как Александр правильно выразился, подменил объект эволюции на элемент технического обеспечения наследственности и изменчивости.
А вот отрыв механизмов обеспечивающих эволюцию в самостоятельное плавание в качестве ее объекта интересное допущение, но вот проблема, биота все делает не так, иногда даже наоборот. Мы нахватали куски кода вирусов и бактерий, и имеем плаценту как вид, которая не отторгается. Одноклеточные в глубокой древности «взяли в плен» других, и теперь митохондрии признак всего прогрессивного живого.
Включение машин в эволюцию человека дело времени. Отрыв в самостоятельную субъектность — не очевиден. Или я обладаю неполной информацией и все же за 4,3 миллиарда лет какой то из механизмов пустился в самостоятельное плавание и выдержал конкуренцию с более сложными «родителями»?
Александр,
«Евгений, вам осталось сделать маленький шажок до ЭВМ-Бога.» Не соглашусь; или соглашусь, если ту же логику отнести, например, к эволюционно преемственной паре ДНК – мозг: организм (особенно – разумный) всецело определяет судьбу включенных в него ДНК, для них он Бог. В прочем, я недаром избегаю такого определения, как ЭВМ: то, что может возникнуть, мало будет напоминать нагромождения ящиков в поземных залах, хотя компонентом этого нового они могут быть какое-то время.
Ранее мы не уходили в «подчинение эволюции пшеницы, коров, спиртных напитков и пр.», поскольку «эволюция» всех этих предметов служила расширенному воспроизводству людей, «эволюционирующих» эти предметы. Текущая ситуация имеет иной знак направленности: люди стали служить расширенному воспроизводству вещей в ущерб собственному. Этого не было никогда [кроме Рая, где зверям было велено плодиться и размножаться, а Адаму с Евой — запрещено]. Вещи стали «эволюционировать» нас. Мы можем поменять знак этого процесса, только резко понизив уровень производства и потребления артефактов. И дело не в объеме наличного «свободного времени», дело в ментальной направленности его расходования, которое практически полностью направлено на оборот артефактов.
«… ощущение, что «квантовый компьютер», «квантовая запутанность» становятся новыми фетишами …» Согласен. Я этими понятиями пользуюсь потому [отдавая себе отчет в неполном понимании их сущности], что они относятся к базальному структурному уровню Вселенной. Технологии добрались до задач упорядочивания процессов на элементарном уровне в макромасштабе. Это очень ново, и очень интересно!
С уважением, Евгений.
Да, к стати, «эгоистический ген» Докинза – «вишенка на троте» англосаксонского индивидуализма и редукционизма. Это скорее идеология, чем наука.
Игорю.
«Или я обладаю неполной информацией и все же за 4,3 миллиарда лет какой то из механизмов пустился в самостоятельное плавание и выдержал конкуренцию с более сложными «родителями»? — Вирусы. Одичавший генетический «механизм», даже только часть его. Но это, действительно, паразитическое уклонение (хотя – это самая многочисленная форма жизни, если относить вирусы к живым системам). Новизна же момента в том, что человек стал функционально упорядочивать («функционизировать») заведомо «простые» предметы. В конце концов, «подарив» им еще и оригинальный информационный код. То есть, он создал почти все (все ключевые?) предпосылки для автономизации. Как это говориться, лиха беда начала … Надо принимать во внимание, что генетический код возник не сам по себе – скорее всего, на некотором минеральном посреднике – матрице, вроде фосфатов или силикатов, имеющих структуру, заведомо более сложную, чем первые нуклеотиды. И где теперь этот посредник в клетке?
С уважением, Евгений.
Евгений, спасибо за ответ.
По поводу вирусов — клеточное происхождение, насколько я помню, только одна из гипотез. Коэволюционная и регрессивная тоже имеют немало оснований. Думаю, в виду большого отрыва по времени от нас, сегодня мы вряд ли дадим ответ об их происхождении. (или у меня мало новейших данных).
В любом случае, вирусы не могут существовать без других, более совершенных организмов. Мы наблюдаем связанную эволюцию, самостоятельную биоту вирусы за все время существования так и не создали, даже энергию солнца не научились извлекать. Так на чем основано предположение, что машинам вообще будет свойственно хоть какая то мотивация к эволюции в ее глобальном масштабе?
Придавая ИИ «нечеловеческие» свойства, которые сейчас и есть буквально «я не знаю что это, но точно на меня непохоже», мы смело придаем ему свойства человека — стремление к познанию, усложнению и экспансии. Все это слишком похоже на фантастические романы)
Евгений вы правы в том, что вещи нас эволюционируют. И самые сложные вещи, которые мы научились создавать
Это ЭВМ и живые организмы. Они изменят нашу эволюцию как митохондрии когда-то, это неизбежно. Сейчас мы немного в кризисе вещей и организации, но эволюция именно так и происходит. За «бутылочное горлышко» пройдет уже другое человечество. Передача эстафетной палочки состоится. Даже если при этом мы породим DEUS EX MACHINA, этому богу другого мира будет не до нас.
«Даже если при этом мы породим DEUS EX MACHINA, этому богу другого мира будет не до нас.» Собственно, это я всячески и хочу донести. Если «DEUS EX MACHINA» случится, то «вселенной» уже будет абсолютно неважно, пройдем мы «бутылочное горлышко», или нет. За исключением того случая, если мы сами окажемся компонентом этого «DEUS EX MACHINA». И вот эта возможность для меня совершенно не ясна.
«…мы смело придаем ему свойства человека — стремление к познанию, усложнению и экспансии» — в терминах Александра, эти свойства присущи всей развивающейся материи. У человека эти свойства развиты специфическим образом, «отличным от других».
Вот теперь прояснилось. Мы способны породить Бога не нашего мира, но я думаю таких уже миллиарды во вселенной. Слишком уж быстра и неизбежна жизнь там где для нее есть хоть малейшие шансы.
Я рассуждаю с позиций вида, за вселенную пусть говорит она сама, она сложнее ))) С т.з. нашего вида, нас интересует собственная эволюция и собственная Божественность. Не знаю, когда мы перестанем бояться измениться как вид, но первые шаги уже сделаны. Как говорил один комик «Команда людей! Команда людей!»
«Вот теперь прояснилось. Мы способны породить Бога не нашего мира, но я думаю таких уже миллиарды во вселенной.» Может быть не миллиарды, а всего 1, если феномен спутанности действительно имеет место быть. Спутанные частицы не связаны расстоянием, для них оно просто не существует. А если принять, что частицы произошли когда-то от чего-то целостного, то все частицы Вселенной спутаны. Может быть, когда сложность и «тонкость» наших машин прейдет некий пороговой уровень, они могут оказаться автоматически вовлечены в нечто большее. Мы тут вторгаемся в область нашего незнания.
А насчет нашей собственной эволюции … «Молчащая» Вселенная настораживает. Или мы первые (одни из первых), или мы слишком скоротечны. Конечно, мы можем быть еще просто неинтересны … Так же, как для » DEUS EX MACHINA»? А она ли это тогда и есть?
Конечно, это сюжеты для голливудских триллеров. Однако …
С уважением, Евгений.
Всё вроде бы верно, но чтобы «породить Бога не нашего мира», мы для начала вольно или невольно должны имплантировать во что-то, что станет его началом, Разум, а не просто способность работать с двоичными кодами в жёсткой логике. Тем самым мы признаём свою способность порождать Разум? Не слишком много мы о себе, т.е. о своих текущих возможностях возомнили? Рановато будет. Как прогноз далёкого будущего — не отрицаю.
Евгений, пробовал знакомиться с идеей квантового компьютера и квантовой запутанности. Читаю текст — присутствует ощущение некоторого понимания «на пальцах». Закрывая — понимание рассеивается, как дым. Пожалуй, от квантовой запутанности остаётся лёгкий «дымок» понимания. Может недостаточно прилежен в своих попытках? А ещё, когда сталкиваюсь в ваших текстах с термином «базальный», охватывает оторопь, по спине проносится холодок и хочется сразу же нырять в словарь, но потом вспоминаю, что уже нырял.
Александр,
мне, не «технарю» как по образованию, так и по способу мышления, равно нелегко понимать как физический склад ума, так и гуманитарный (например, Игоря). У меня «биологический» склад ума, который был еще на своей «заре» «пропитан» двумя «парадигмами» – экологической (вариант системной) и эволюционной (дарвинистической). Когда я вижу нечто с многоэтажными формулами, меня не то, что оторопь берет, но глубочайшая тоска по своей ограниченности. Примерно то же я ощущаю, открывая многословные философические фолианты, пытаясь осознать, например, чтойность, или еще какое-нибудь замысловатый философский термин с ускользающим содержанием (коими философия напичкана примерно также, как физические опусы формулами). Но для меня совершенно очевидны целостность, взаимосвязь и динамизм всех явлений мира (экологизм), и универсальность дарвиновской триады обретения и закрепления новаций: изменчивость — наследственность — отбор. И меня всегда удивляет, как это люди не могут видеть столь простые и очевидные вещи!
Это длинное вступление к квантовому компьютеру и запутанности. Я даже не пытаюсь донести до своего осознания технические премудрости первого. Для меня в этом термине важно, что «оно» – «квантовый» (есть уровня вакуумных взаимодействий), то, что «компьютер», то есть — машина для переработки информации, и то, что в этом направлении идет технологическое развитие. Про запутанность примерно то же. Мне абсолютно ни о чем не говорят математические экзерсисы по этому поводу. Читаю только повествовательные толкования, которые сводятся, в целом, к утверждению о том, что понять это невозможно и пытаться понять не следует; читайте формулы. Но я могу взять из этого то, что это относится к вакуумному уровню взаимодействий, и то, что частицы базального уровня [об этом страшном ниже], каким-то образом, «знают» все, обо всем, и сейчас. То есть, ведут себя (для себя!) как единое целое связанное дальнодействием, а для нас – как отдельности, связанные близкодействием. То есть, для нас они существуют во времени и пространстве, а для себя – в ином времени и пространстве, которое для нас как бы отсутствует. Это при том всем, что мы сделаны из них же. Теперь соединяем квантовый компьютер с квантовой запутанностью … Конечно, быть может, я соединяю ежа с ужом; но в этой шутке есть доля шутки: в результате второй операции нам является совершенно новый и очень неожиданный продукт – 2 метра колючей проволоки. Не может ли произойти то же с первым соединением?
Теперь о «базальном». Известный нам низший уровень материальной структурности – это несоставные элементарные частицы, к которым относят кварки, лептоны, фотоны, глюоны, нейтрино … . То есть, те образования, структурность которых мы никак не прослеживаем, а размерность никак не определяем (кроме как в электрон-вольтах). Эта постулируемая бесструктурность меня всегда страшно раздражала, как и постулирование бесструктурности вакуума, который по сущности соей является типичной статистической средой (своеобразной, конечно). Есть великолепное высказывание Шубникова – нет ничего, кроме тел и сред. В свою очередь, среда – это совокупность «тонких» тел, индивидуальность которых не проявляется по отношению к выделенному телу, находящемуся в этой среде (для корабля вода бесструктурная). Я даже пытался смоделировать структуру вакуума по «гомологии» с над-лежащими структурными уровнями. Получалось бессодержательно, поскольку ничего «натурного» этой структуре поставить было невозможно. Последнее время я все больше прихожу к убеждению [увы, не к знанию], что для нас простые элементарные частицы и вакуум – среда их «обитания» – действительно, бесструктурные в трехмерном мире. Что это все только проекции, или эпифеномены иного Мира с кардинально иными свойствами, по крайней мере – пространственными. В нем тоже есть структура, и есть тела и среды, но они организованы кардинально иным способом. Недоступным для нашего созерцания. Может быть, этот Мир может быть представлен (смоделирован) через многомерные математические конструкции. Посредством этого другого Мира, именно «в нем» (если понятие «в» вообще к нему применимо) реализуется спутанность и другие квантовые «фокусы» вакуума, которые там, у себя, вполне могут (и должны) иметь и близкодействие, и время, и определенную структуру, и точные координаты, которые только в нашем Мире выглядят столь «странно». Так что для нас этот мир простых элементарных частиц — базальный, то есть, является той основой, от которой «танцует» развитие всей остальной сложности нашего Мира.
Хотя, может быть, я не совсем правильно понял, от чего от «базального» «охватывает оторопь, по спине проносится холодок и хочется сразу же нырять в словарь»? Дело в том, что для меня пространственные характеристики, используемые в морфологии животных (базальный, дистальный, проксимальный, апикальный, латеральный, фронтальный, сагиттальный, аксиальный, вентральный, дорсальный, краниальный, каудальный, медиальный, медианный и т.д. ) – как «отче наш», иначе ничего не поймешь в морфологическом описании таксона. Для меня очевидно, что базальное – это то, что лежит в основе, в основании чего-то.
Должны ли мы что-то «имплантировать» своего в порождение возможного (я не говорю даже – вероятного) «Бога из машины»? Мы это делаем и будем делать обязательно. Другое дело, возьмет ли «Бог» это «с собой»? И что возьмет, кроме базовых технологий? Это покажет только Время. Конкретная траектория Эволюции формируется непредсказуемыми новациями.
Опять получилось много слов.
С уважением, Евгений.
Евгений, с базальным попытался пошутить, больше над собой. Но из перечисленного вами списка терминов к морфологии животных, действительно, понимаю от силы 70%. Базальный — уже выучил, хотя для меня привычнее фундаментальный, базовый.
Для объектов квантового уровня пытаются найти новый уровень фундаментальных структур в виде суперструн, но пока получается очень уж умозрительно. Похоже, что от тезиса о неисчерпаемости электрона нам придётся отказываться. Имеется большое подозрение, что в фундаменте Мира, а это квантовый уровень, лежит стройная и сбалансированная аксиоматическая система. Мир постулируем. Хорошо об этом рассказано в первой трети книги Острецова «Введение в философию ненасильственного развития». Очень советую.
Александр,
морфологически терминология — калька с латыни. Потому и базальный, а не базовый. Суперструны, вроде как, не обходятся без мерности, отличной от «наших» трех, поэтому их бытие «там», за «горизонтом вакуума» возможно. Но они – логический конструкт, без ясной перспективы экспериментального тестирования.
«Имеется большое подозрение, что в фундаменте Мира, а это квантовый уровень, лежит стройная и сбалансированная аксиоматическая система.» Так она, «аксиоматическая система», лежит в основе, или она описывает эту основу? Математика (как логический аппарат) лежит в основе, или отражает собой (описывает) одну из сторон этой основы? Я категорически придерживаюсь второй части дилемм после «или». Логика любого рода – это инструмент, а не основа; основа – только для производства суждений. Другая сторона: в стабильной среде (а во Вселенной [кавзи]стабильность вакуума насчитывает уже довольно много миллиардов лет) мы получим устойчивую структуру системных связей тел, которая и будет описываться «стройной и сбалансированной аксиоматической системой».
«Введение в философию ненасильственного развития». Благодарю за рекомендацию. Наверное, с идеологической [я не вижу в этом термине отрицательных коннотаций] точки зрения я это очень ценная работа. Однако, исходя из моих «экологизма» и «эволюционизма», понятие развития соответствует только самому себе, оно не может быть насильственным или не насильственным; поселение относятся к моральным оценкам действий человека. Развитие – атрибут системности, оно просто идет, не имея никакой морали. И в этом аспекте – оно всегда ненасильно, поскольку относится к естественному порядку вещей; а с другой – всегда насильно, поскольку против системных законов – не попрешь, а если попрешь – то умрешь.
«Таким образом, по факту, материализм отвергает существование индивидуальных объектов, конечных объектов, лежащих в основе мироздания. Именно поэтому материалистическая философия вынуждена говорить о бесконечной делимости материальных объектов. … На самом деле идеализм отличается от современного материализма именно тем, что идеализм признаёт реальное существование индивидуального объекта. …. Адекватное мирозданию материалистическое учение должно базироваться на понятии индивидуального объекта и, таким образом, естественно возникать из феномена, предопределяющего неизбежность принятия факта фундаментальности идеалистической идеологии.» Выхваченные прочти наугад цитаты из «Введение в философию ненасильственного развития». Это дилемма – о бесконечности делимости или бытия неделимых индивидуальных объектов – очень старая «шляпа», известная, по крайней мере, от древних греков. На мой дилетантский взгляд, ее прекрасно разрешает диалектика, которая не то, чтобы разрешает быть одновременно бесконечно делимым и целостным, но однозначно заявляет единственную возможность такого существования. Только говорить надо не о бесконечной делимости, а о бесконечной вложенности различных тел. В этом смысле, электрон, конечно, исчерпаем: если мы его сумеем разделить (в смысле разобрать), то его части уже не будут электронами. Но доказать его неделимость [при неумении разобрать] невозможно; для всякого неделимого есть вопрос: а из чего это неделимое сделано? А если оно сделано не из чего, и его и нет. Эта дилемма в обычной логике неразрешима, так что выбор людей – в какую сторону из дилеммы верить.
«… истинной философией любого мира являются основы математики, а её аксиомы есть фундаментальные аксиомы мироздания» – см. выше.
«Интеллект, наделённый свойствами разума [??], способен создать построения, вероятность возникновения которых в рамках чисто стохастического процесса [оные имеют быть только в математических абстракциях] практически равна нулю. Действия разума в нашем мире вполне это подтверждают.» Автор не понимает диалектики, и существует только в пространстве формальной логики. Не понимает, что не существует чисто стохастических процессов, как и не существует чисто детерминированных процессов; есть лишь приближенные математические описания тех и других.
Листаю дальше – автор не имеет представления о содержании науки.
Воинствующий математизм … А он всегда ведет не менее воинствующему идеализму – обожествлению эвристической мощности математического инструмента.
Масса технических деталей … И благих пожеланий.
«Технарь» писал?
«А можем ли мы применять личное насилие по отношению к носителям зла? Указал ли Христос нам на тех, против кого применение насилия является праведным. Да, Он сделал это весьма определённо. Он единственный раз в своей земной жизни применил насилие. Он применил его в отношении продающих и покупающих. Он обнажил перед нами источник зла. Это занятие людей куплей – продажей. Та власть, которая устанавливает в качестве смысла человеческой жизни куплю – продажу, есть враг Бога и рода человеческого.» Цитирую себя, любимого, не читавшего этого: «Вещи стали «эволюционировать» нас. Мы можем поменять знак этого процесса, только резко понизив уровень производства и потребления артефактов. И дело не в объеме наличного «свободного времени», дело в ментальной направленности его расходования, которое практически полностью направлено на оборот артефактов.»
В общем, логическая часть этого повествования меня не захватывает. А вот идеологическая – важна. Это крик души, израненной нечеловеческой мерзостью «перестройки», которая, хотим мы того или нет – порождение условий предшествующего советского строя. Этот монстр выплеснулся оттуда. Это — попытка найти причину в «ошибочной» философии материализма, а «лечение» – в идеализме. Но не в философии ее надо искать, а в людях. В людях без Бога. И помогать людям его обрести следует не философскими экзерсисами.
Ну и, если уж совсем «высоко» брать, мне претят «научные» или «логические» поиски Бога, поиски его «натурного соответствия». На мой взгляд, они только дискредитируют эту Идею. Не нужно искать черную кошку в темной комнате; ее все равно там нет. Бога надо искать в себе. И тогда Он чудесным образом приходит к вам сам. И тогда вопросы о Его бытии взывают только недоумение.
С уважением, Евгений.
«Лежит в основе или описывает основу?» Скорее отражает то, что лежит в основе.
«Автор не понимает, что не существует чисто стохастических процессов, как и не существует чисто детерминированных процессов». Евгений, прекрасно понимает и как раз описывает их иерархию, взаимосвязь и вложенность. Автор действительно технарь — физтех, д.т.н., специалист по ядерной физике и атомной энергетике. Рекомендовал вам именно первую треть работы, поскольку логические обоснования Бога мне показались очень длинными, сложными, с разрывами логики и, соглашусь с вами, напрасными.
«Бога надо искать в себе. И тогда Он чудесным образом приходит к вам сам». Или мы придём к нему, вернее начнём свой длинный путь к нему.
Александр,
прежде, я должен покается в тяжком грехе – гордыни. Я явно впал в ересь, распространив свое ощущение биологии как науки, на науку вообще, в частности – физическую. Тем не менее, моя невольная «ересь» подчеркивает то различие между физиками и биологами, которое позволяет первым с некотором пренебрежением поглядывать на вторых, а вторым – либо косо смотреть на первых, либо пытаться уподобить себя физикам (иногда – достаточно нелепо). В качестве иллюстрации могу порекомендовать любопытный «Разговор физика и биолога (физик — Кацнельсон М.И.; биолог — Любарский Г.Ю.)» — //sites.google.com/site/theoreticalbiology/methods/razgovor-fizika-i-biologa [гиперссылка убрана во избежание блокирования сообщения].
««Лежит в основе или описывает основу?» Скорее отражает то, что лежит в основе.» Да, конечно, отражает. Но в более узком контексте – когда отражение переложено на некий язык описания – в данном случае, математический — на мой взгляд – описывает.
Александр, я высоко ценю ваши рекомендации, поэтому вновь открыл «Введение в философию ненасильственного развития». К сожалению, «буков» в ней слишком много, что бы в текущей моей обстановке я позволил себе ее тщательно перечитать.
Тем не менее, бросилась в глаза базовая аксиоматика автора:
«Аксиома двойственности: материальный мир во всех своих проявлениях, в том числе и социальных, является двойственным. Принцип двойственности: двойственность определяется предопределённостью коллективных процессов и случайностью индивидуальных.»
Ну, против Аксиомы нечего возразить: собственно, это «аксиома аксиом» диалектики, особенно, если уточнить, что эта «двойственность» не случайна, а является диалектической парой «соревнующихся» процессов. А вот Принцип двойственности, на мой взгляд, чисто физикалистский и применим только к физическим системам: вся эволюция шла в направлении развития неслучайного (целенаправленного) «поведения» наиболее высокоорганизованных систем («симхионов», то бишь). Ну и, «предопределённость коллективных процессов», безусловно, требует наличия до-материальной (= вне-материальной) организующей трансцендентной силы. Что, собственно, и опровергает диалектичность авторской логики, в рамках которой следовало бы говорить о единстве обеих сторон бытия, в котором материальное имманентно отражению, а отражение – материальному (опять же, материальность не путать с вещественностью).
И последнее, но, пожалуй, главное, что меня сильно обеспокоило, и не дает покоя до сих пор. Это моя фраза «Бога надо искать в себе. И тогда Он чудесным образом приходит к вам сам». Она у меня «вылетела» вдруг из минутного «вакуума» мысли головного мозга. И я почему-то испугался. Не слишком ли много я на себя беру? Хотя … Христос же сам пришел к людям …
С уважением, Евгений.
Евгений, мне как физику по образованию интересно пересекаться с вашим «биологическим» взглядом на мир.
К утверждению, что аксиома двойственности применима только к физическим системам (хотя все мы базально — физические системы). В биологии особь — «элементарная частица» — тоже ведёт себя случайно, пребывая в «поле сил», накладываемых на неё инстинктами. Неслучайное поведение проявляется на уровне коллективных систем — групп, видов, социумов. Их поведение гораздо более жёстко детерминировано, чем случайный выбор особей. Его то и пытаюсь описывать. Поэтому соглашусь с Острецовым, что аксиома двойственности работает на всех уровнях организации материи. И диалектика в рамках аксиомы двойственности, похоже, не прерывается. Давайте пофантазируем и попытаемся представить себе конечную фазу эволюции Жизни. Если Жизни удастся сбросить оковы инстинктов (уйти за барьер), то финальной стадией её эволюции будет Абсолютный Разум. А что может составить диалектическую пару ему? Только соразмерный, противостоящий ему объект — породившая его Вселенная, причём умирающая, поскольку её энтропийную смерть никто не отменял. Вот эта пара, как Инь и Янь, и должны родить следующую Вселенную, по логике процессов — с некоторой наследственной изменчивостью. В видеокомментариях Острецов сформулировал текущее содержание процесса грубо и конкретно: «Текущая задача Человека не жрать и гадить, а развивать Разум», — чисто технологически — срочно выходить в Космос.
«Бога надо искать в себе. И тогда Он чудесным образом приходит к вам сам». Как раз сказано очень точно: эта искра внутри нас, и если нам удаётся рассмотреть её, то затем мы уже не сможем не замечать её, она всегда будет в фокусе.
О том, что элементарные частицы — предел продвижения в основание материи. Не исключено, что возможен ещё шажок-другой вглубь неё. Теория суперструн, абсолютно умозрительная и непроверяемая в текущий момент, — попытка совершить их. Но эти возможные шаги не изменят природу взаимоотношений между уровнями организации материи. В этом Острецов прав. Хотя в том, что уровень элементарных частиц «ЭТО ПРЕДЕЛ НАШЕГО ПРОДВИЖЕНИЯ ВГЛУБЬ ВЕЩЕСТВА С ЦЕЛЬЮ ПОЛУЧЕНИЯ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ», пожалуй, не соглашусь. На этом уровне могут оказаться технологические возможности совершенно иного плана, чем удовлетворение сибаритских потребностей материальных тел.
Александр,
не удержался, еще «выхватил кусок» из «Введения в философию ненасильственного развития».
«Двойственная структура мира, первоначально обнаруженная ФИЗИКАМИ [??? философами, начиная, хотя бы, с концепции Инь и Янь] принципиальным образом влияет и на физический и на социальный мир. Классическая физика радикально отличается от физики микромира. Материя не делится беспредельно вглубь, как думали раньше, она имеет пределы в виде феномена индивидуального, в данном случае, элементарных частиц, ПРЕОБРАЗУЮЩИХСЯ В САМИХ СЕБЯ, НО НЕ ДЕЛЯЩИХСЯ БЕСПРЕДЕЛЬНО [это одна их фундаментальных черт биологической организации]. … Введение в науку феномена индивидуального радикально меняет наши представления о мире. Вследствие того, что технологии существуют только в метрическом мире, возможности технологических построений разума ограничены возможностями только метрических, групповых форм. Мы не найдём новых технологических возможностей за счёт традиционного продвижения науки от куска породы к молекуле, а затем к атому и ядру. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ОБЪЕКТ, ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ЧАСТИЦА, ЭТО ПРЕДЕЛ НАШЕГО ПРОДВИЖЕНИЯ ВГЛУБЬ ВЕЩЕСТВА С ЦЕЛЬЮ ПОЛУЧЕНИЯ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ [ярчайший пример физикалистского догматизма, основанный на иррациональной вере в абсолютность (а не локальность!) базовых постулатов Стандартной теории; вере в то, что основы мироздания уже познаны современной физикой]. Это обстоятельство [обстоятельство веры в завершенность познания основ?], как будет показано ниже, полностью определяет социальные формы, создаваемые человеческим обществом, и способы их развития.»
Я могу согласиться с тем, что наши тела не могут преодолеть «вакуумный барьер» нашей трехмерной Вселенной. Но кто/что может ограничить развитие продуктов нашей мысли? Только – догматизм.
С уважением, Евгений.
Александр,
небольшое уточнение. Против аксиомы двойственности я ничего не имею. Я возражаю против распространения Принципа двойственности на «весь подлунный мир» в оригинальной формулировке: «двойственность определяется предопределённостью коллективных процессов и случайностью индивидуальных». Можно было бы сказать – лучшей прогнозируемостью, то есть – простой моделируемостью ряда физических процессов формально-логическими процедурами. Вот эта простота моделирования [относительная, конечно] субъективно воспринимается как предопределенность: «законы», полученные интеллектуальным усилием, индивидизируются и начинают самостоятельную «жизнь» в качестве творцов сущего. «Законы» не формируются в качестве устойчивых контуров взаимодействия материальных тел в данной среде / данных условиях, а предсущесвуют в непонятном (непознаваемом) бытии. Собственно, я набор этих своих утверждений воспроизвожу не в первый раз в различных вариациях. Для меня бытие информационных отношений (как и энергии) вне материальных сущностей недопустимо. Как недопустимо и обратное – существование материи вне информационных отношений, что имманентно предполагает ее структурность и активность. Три «кита» бытия материи: структурность, активность (движение), информационность (способность отражения); собственно, последний «кит» есть результат активной структурности / структурной активности материи, так что его можно считать производным (объединением) первых двух.
В биологии есть две эволюционные теоретические крайности – номогенез и селекционизм. Различные вариации биологических теорий эволюции, в общем, располагаются на «оси» между ними, признавая разную пропорцию того или другого. Физики пребывают целиком в номогенентической концепции; селекциогенез же считается «изобретением» жизни. Однако селециогенезу подвержены любые воспроизводящиеся системы. То есть, чтобы не было селекциогенеза, системы должны быть вечными: неизменными, не «рождающимися» и не распадающимися. Таковым сущностям отвечают только идеальные математические абстракции. Протон и электрон когда-то «произошли», их «происхождение» явно связано с циклами преобразований в кварк-лептонной плазме, в которой, безусловно, наблюдалось изобилие форм «фундаментальных» частиц, жалкие отблески которого мы наблюдаем в ядерных реакциях. И там наверняка «зверствовал» селекциогенез, который «вымер» в нашей «распухшей» Вселенной в момент распада кварк-лептонного «варева», оставив, по сути, только трех устойчивых «потомков» -протон, электрон и нейтрино. «Вымер» так же, как «вымерли» условия происхождения жизни и условия происхождения интеллекта на нашей крошечной Земле. Собственно, «рождение» нашей Вселенной, наверное, следует отводить именно к моменту распада этой плазмы, после которого эволюция её физического мира пошла в основном инерционным, «номогенетическим» путем, пока селекциогенез вновь не проявил себя в поверхностных эпициклах геохимических циклов нашей планеты, «родив» жизнь.
Наличие селекциогенеза, который «работает» в цикле воспроизводства систем, создавая и закрепляя новации в структуре их активности, «убивает» постулируемую «предопределённость», столь милую физическому мышлению. В этом смысле селекциогенез, действительно, «антибожественен», если относить данную сущность к истоку физического формирования Вселенной. Но, вы поддержали мое невольное суждение «Бога надо искать в себе. И тогда Он чудесным образом приходит к вам сам». Следует полагать, что Бог не нуждается в том, чтобы его именем объясняли Вселенную. Бытие Бога – в человеке.
«Давайте пофантазируем и попытаемся представить себе конечную фазу эволюции Жизни. Если Жизни удастся сбросить оковы инстинктов (уйти за барьер), то финальной стадией её эволюции будет Абсолютный Разум. А что может составить диалектическую пару ему? Только соразмерный, противостоящий ему объект — породившая его Вселенная, причём умирающая, поскольку её энтропийную смерть никто не отменял. Вот эта пара, как Инь и Янь, и должны родить следующую Вселенную …». Этот логический конструкт верен в «шорах» номогенеза, к тому же, ограниченного стартом – «Большим взрывом» и концом – «тепловой смертью». Но, по моему убеждению, бытие бесконечно шире данного узенького мирка. Сама концепция циклической вселенной предполагает некое вместилище для нее, в котором мог бы идти этот процесс. «Ноль» (к которому пытаются свести вселенную) – это не отсутствие вообще, это отсутствие только данной назначенной сущности. Разум – сущность только человеческая (во незнание нами других гуманоидов); вселенной разум не нужен (она чудовищно однообразна), ей нужен порядок. И мы закладываем основу этого порядка путем математического моделирования процессов. Мы создаем (можем создать разумом) программу упорядочивания Вселенной. И, будучи запущенной, она может дальше действовать и развиваться самостоятельно, преобразуя Вселенную в то, чего мы не знаем. Такую программу не хочется именовать «Абсолютным Разумом». Хотя функционально она именно такой и должна быть – абсолютно бездушной «машиной», упорядочивающей Вселенную: самоорганизация через гуманоидный разум заменена организацией.
«Неслучайное поведение проявляется на уровне коллективных систем — групп, видов, социумов. Их поведение гораздо более жёстко детерминировано, чем случайный выбор особей.» Увы, если бы это было так – то биология и социология давно были бы математизированы подобно физике, и точный прогноз развития соответствующих систем не вызывал у нас никаких затруднений. Именно на неслучайности выбора особями своих действий, на огромной роли фактора личности, «ломается» могучий аппарат математической статистики, который не в состоянии выстоять достаточно устойчивую прогностическую систему ни в организменной биологии, ни в социологии. «Тренды» если и формируются, то их «коридоры» столь широки, что не позволяют ими пользоваться в качестве операционального инструмента в конкретной ситуации.
С уважением, Евгений.
Евгений, вообще-то наше базовое видение совпадает. Ваши «три «кита» бытия материи: структурность, активность (движение), информационность (способность отражения)», и моя расшифровка термина познание в словаре блога: «познание — распаковка внутренних связей и структуры индикативной информации, которую материя непрерывно генерирует в процессах отражения; обладание знанием предоставляет возможность целенаправленно управлять движением материи; движение и отражение — облигатные свойства материи». Оно было сформулировано в момент написания заметки «Определение понятия жизнь». Естественно, структурность индикативной информации, генерируемой в процессах отражения, является следствием структурности самой материи.
«Номогенез и селекционизм». Вообще-то эта пара и есть проявление принципа двойственности. Если мы рассматриваем отдельные организмы, соответственно, выбираем за масштаб времени продолжительность их жизненного цикла, т.е. становимся на позиции индивидуализма, то получаем селекционизм. Если же мы начинаем рассматривать виды в масштабе времени, существенно превышающем жизненный цикл организма, т.е. становимся на позицию коллективного, то с неизбежностью придём к номогенезу и принципам «энергетической оптимизации» и «познания мира», как его двигателей. Номогенез и селекционизм — разные уровни анализа больших и сложных систем.
Евгений, присутствует ощущение, что вы как вышли на войну с физиками, так и никак не можете с неё вернуться. Физика уже давно не постулирует предопределённость – после признания концепции энтропии и стохастических процессов квантового уровня. А термодинамика сугубо неравновесных систем И. Пригожина и вовсе постулирует присутствие точек бифуркации на эволюционных траекториях такого рода систем. Их математическое описание возможно исключительно в терминах вероятностей, что исключает всякую предопределённость в масштабах индивидуального, т.е. единичной системы – элементарной ячейки бытия. Но эти элементы способны к когерентному поведению, рождающему закономерности и память о прошлых состояниях – всё тот же принцип двойственности.
«Вселенной разум не нужен (она чудовищно однообразна), ей нужен порядок» — сильное утверждение, я бы не осмелился.
«Такую программу не хочется именовать «Абсолютным Разумом». Хотя функционально она именно такой и должна быть – абсолютно бездушной «машиной», упорядочивающей Вселенную». Абсолютный Разум рождает Новую Вселенную (с неизбежным привнесением в неё изменчивости) и оставляет её самостоятельно эволюционировать до рождения ею следующей вариации Абсолютного Разума (с изменчивостью). Если вы сторонник эволюционизма, по определению опирающегося на циклические процессы, то почему вы отказываете Вселенной в возможности циклической эволюции?
Чтобы делать прогнозы эволюции социосистемы, надо перейти в масштаб времени существенно превышающий срок жизни особи и даже этноса. Кому из нас интересны такие прогнозы? Один из них, кстати, дал Христос – конец света «внимавшего духам обольстителям и учениям бесовским», конец доминирования биологических мерзостей над божественным Разумом – болезненный, но неизбежный уход за барьер. И я даю такой же прогноз – либо болезненный переход к доминированию Разума и неизбежный выход в Космос, либо смерть Человека (неизбежная деградация в ресурсной ловушке Земли Разума – это тоже смерть Человека). К тому же через 500-700 млн. лет неизбежна смерть всех форм земной жизни (через миллиард лет все океаны на Земле перейдут в газообразное состоянии), что связано с жизненным циклом Солнца – постепенным его приближением к фазе красного гиганта.
Добавил бы к трём «китам» бытия материи четвёртого — цикличность.
Александр,
я не веду «войну» с физиками. Я просто пишу свое вИдение. Да, в ряде вопросов содержательной интерпретации их теорий я не согласен с физиками. Но это не значит, что я против них.
Я не сторонник эволюционизма. Я – гораздо хуже. Я считаю, что ничего другого, кроме эволюции – нет. Что это единственное стояние бытия, в этом смысле – абсолютное. «Категорический императив». Именно поэтому я не могу принять наличие онтологической цикличности – только спиральность. Никакого замкнутого цикла: последний – только в геометрической абстракции. Можно ли включить спиральность в качестве одного из «китов» бытия? Собственно, она и включена в диамат. И следует из трех законов диалектики. По-видимому, спиральность – производное стояние «борьбы противоположностей». Говоря о цикличности в онтологии, мы всегда должны помнить, что эта цикличность не замкнутая. То есть, развитие – линейное [последовательность преемственных состояний], но – «закрученное». То тесть, циклы воспроизводства – это квазиспиральная линия воспроизводства, к тому же еще периодически ветвящаяся (воспроизводство-то расширенное).
«Номогенез и селекционизм — разные уровни анализа больших и сложных систем». Если понимать номогенез как упорядоченную эволюцию / развитие «по закону», то мое представление о соотношении этих двух модусов противоположно вашему. По мере «организмизации» (то есть, роста сложности высоко интегрированных активных систем) происходит упорядочивание отношений между элементами системы, снимающее конкуренцию (по крайней мере, остроту конкуренции) между ними за «энергетическую оптимизацию». Конкуренция между системами смещается с более низкого на более высокий уровень сложности: с молекулярного – на клеточный; с клеточного – на многоклеточный; с многоклеточного – на популяционный; с популяционного – на племенной; с племенного – на государственный. То есть, «планка» селектогенеза постоянно смещается «вверх» по мере роста сложности активных систем. Говоря вашими словами, «позиция индивидуализма» постоянно смещается вверх по степени сложности организованных систем. А «коллективизм» – это как раз внутри «индивидуализма». Мне приставляется, что содержание понятия «селектогенез» путается с простой элиминацией «неприспособленных». Селектогенез же подразумевает преимущественное выживание более эффективных систем воспроизводства. Собственно говоря, номогенез – это результат наложения ограничений на возможные направления селектогенеза, основанные на конструктивных запретах [внутренних (собственных) и внешних (отношение к среде)] эволюционирующей системы. Результат общего процесса «номо-селектогенеза» (=эволюции) виден только по прошествии времени; это целостный процесс одного уровня общности, но в разных ситуациях с разной пропорцией «предопределенности» и случайности процесса.
«Физика уже давно не постулирует предопределённость – после признания концепции энтропии и стохастических процессов квантового уровня.» Ну, в данном случае я цитирую автора «Ненасильственного…»: «»двойственность определяется ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОСТЬЮ коллективных процессов и случайностью индивидуальных». С другой стороны, концепции энтропии или стохастических процессов не отменяют проблемы происхождения «законов физики»: в современной концепции Вселенная «рождается» в соответствии с УЖЕ имеющимися «фундаментальными» законами [которые, собственно, сформулировали мы в данном месте и в данное время, и затем экстраполировали к началу Вселенной – чистый метод актуализма]. В этом аспекте их существование предшествует Вселенной, предопределяя дальнейшую траекторию [«коридор»] ее развития.
Если честно, содержание вашего определения познания оставляет у меня ощущение неудовлетворенности. Особенно вторая часть; допустим, представим себе электрон [вполне себе часть материи, которая «генерирует»]: что и как он «распаковывает», и как он, используя это распакованное, «целенаправленно управляет движением материи»? Какую цель [для «целенаправленного управления»] имеет электрон? И где он ее взял, эту цель?
С уважением, Евгений.
Евгений,
конечно никакого замкнутого цикла, только спиральность. Но в основе неё лежат циклы воспроизводства поколений. Спиральность – это цикличность с наложенной на неё изменчивостью.
«Я считаю, что ничего другого, кроме эволюции – нет». Вообще-то, прежде эволюции должна быть материальная среда, подчиняющаяся определённым законам, в которой эволюция и протекает.
«Если понимать номогенез как упорядоченную эволюцию / развитие «по закону». Скорее номогенез – не упорядоченное развитие по закону, а эволюция на основе закономерностей.
«А «коллективизм» – это как раз внутри «индивидуализма». А не наоборот? «Индивидуализм» внутри «коллективизма».
«Двойственность определяется ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОСТЬЮ коллективных процессов и случайностью индивидуальных». Согласен, предопределённость здесь не совсем корректный термин. Правильнее вести речь об интервале предопределённости. Для каждого из коллективных процессов имеется свой временной интервал, когда возможно предвидеть его протекание на основе закономерностей – это и есть интервал предопределённости, который на порядки превышает характерные интервалы индивидуальных процессов. При выходе за пределы интервала предопределённости, накапливающиеся микрофлуктуации «индивидуального» приводят к тому, что мы не в состоянии сказать ничего определённого о состоянии любого их «коллективных» процессов, кроме качественного его описания.
При чём электрон к понятию познания? Познание – качество, присущее системам, которые мы относим к категории «жизнь». Электрон, как система, в неё не попадает. Содержание познания, к слову, сформулировано при написании заметки «Определение понятия жизнь». Не вводя его, никак не отличить «жизнь» от «нежизни». Выводя за скобки процесс накопления знания, а это и есть постоянная распаковка структуры индикативной информации, мы низводим жизнь до уровня сложной физической системы, поддерживающей ряд специфических процессов. Ну, так звёзды и звёздные системы тоже поддерживают ряд весьма непростых специфических процессов и тоже эволюционируют.
Александр,
ваши замечания справедливы. Особенно по эволюции, кроме которой ничего нет. Тут я «загнул», не указав субстрат эволюции. Собственно, я стремился сказать, что эволюция – это самая общая форма движения материи. И она, по-видимому, не относительна.
Индивидуализм внутри коллективизма всегда подавлен (свобода индивида или индивидуума ограничена рамками устойчивости коллектива / системы); индивидуализм альтернативен коллективизму. На мой взгляд, это очевидно. Или я чего-то «недовижу»?
О познании. Ну, в вашем определении нет адресации к определенному уровню сложности, оно выглядит относящимся ко всему материальному. С другой стороны, а отражение не есть самая общая и самая низшая форма познания? Условно говоря, физическое тело, стукнувшись с другим и получив от него импульс, изменило свое движение – направление и скорость (изменило собственные характеристики), таким образом, «запомнив» и «познав» некоторые его особенности и адекватно изменив свое «поведение». Я клоню к тому, что информационные отношения преемственны «от самого низу», и на высших уровнях структурной сложности материальных систем достигают чудовищной сложности, которую мы называем интеллектом.
«Ну, так звёзды и звёздные системы тоже поддерживают ряд весьма непростых специфических процессов и тоже эволюционируют.» Но их «эволюция» в корне отличается от биологической. Они – не симхионы.
Евгений.
Евгений,
соглашусь, индивидуализм и коллективизм — стандартная диалектическая пара.
Согласен, что в определение познания не добавил обозначение категории систем, распаковывающих структуру индикативной информации. С другой стороны, для всех иных материальных систем, кроме тех, которые мы относим к категории жизнь, накопление знания недоступно. Познание — маркер жизни, причём главный.
«Отражение не есть самая общая и самая низшая форма познания?» Скорее сказал бы, что отражение генерирует потоки индикативной информации, которые являются средой для эволюции познания. Также как материальный мир является субстратом общей эволюции материальных систем.
Недопонял: если электрон и атом являются симхионами, то почему более сложной эволюционирующей системе — звезда — в этом звании отказано?
Александр,
«Недопонял: если электрон и атом являются симхионами, то почему более сложной эволюционирующей системе — звезда — в этом звании отказано?» Потому, что звезда – это только реактор симхионов, это пространство их взаимодействия и взаимопревращений. Звезда – скорее, аналог экосистемы. Звезда не имеет собственной «судьбы», отличной от ее состава. Строго говоря, звезда вообще не эволюционирует, с позиции биологической эволюции. У нее нет «наследственности», которую она бы могла передать «потомкам». Новые звезды формируются исключительно новой агрегацией элеменарно-атомарного вещества. Эволюция физиков – это «разворачивание» по закону. Эволюция биологов – это закрепление случайных новаций в чреде поколений. Слово одно, а содержание различно. У элементарных частиц есть подобие наследования: при любых преобразованиях они сохраняют свои свойства, если им «удается» вернуться в исходный тип частицы.
«С другой стороны, для всех иных материальных систем, кроме тех, которые мы относим к категории жизнь, накопление знания недоступно.» Я бы сказал, что недоступно активное использование «знания», полученного в процессе отражения. «Память» – то есть, и заключается она в изменении свойств тел при их взаимодействии, которое неизбежно скажется на следующем взаимодействии. Вот только «право выбора» объекта взаимодействия на элементарно-атомарном уроне нет; электрон не может выбрать, к какому из протонов присоединиться, что бы получить гелий.
Евгений.
Евгений,
По-видимому никак не могу запомнить содержание концепции симхионов из-за её кривизны для меня. Притянуть дарвиновскую эволюцию с её изменчивостью, чередой поколений и отбором к атомарным реакциям синтеза и деления — это круто. Ну никак нет у атомов череды поколений, потому как не рождают они себе подобные атомы. Атомы лишь могут стать материалом для атомов с принципиально иными свойствами в реакциях синтеза и деления, но «рождаемые» никак не результат эволюции — постепенного закрепления вследствие изменчивости новых признаков в череде поколений.
«Я бы сказал, что недоступно активное использование «знания», полученного в процессе отражения». А кому доступно активное использование знания? Правильно, жизни. Мало того, без него — её не будет. Жизнь порождает знание, а знание порождает жизнь. Элементарные же акты отражения, даже отлитые к некую форму — не есть знание. Вне жизни концепция знание — нонсенс. Также как и попытка разобраться с тем, что такое жизнь, вне концепций знание и познание.
Александр,
не запомнить, а понять; запомнить можно и абракадабру. Но очевидно, она таковой для вас и является, судя по обнаруженной вами её «кривизне». Кстати, вашу концепцию определения жизни через «знания» и нахожу весьма кривой и «нежизнеспособной», хотя никогда не характеризовал ее подобным способом. Я не вижу отличия между «незнанием» «мертвого» электрона и «знанием» живой бактерии. Оба движутся, «распаковывая» весьма сходное «знание» градиента условий среды: — первый – электромагнитного, вторая – химического. Знание формируется только с развитием нервной системы, и то, пожалуй, только с уровня ОСОЗНАНИЯ знания. Знание неосознанном быть не может, а это не уровень молекулярных взаимодействий, даже таких сложных, как в живой клетке. Знание — РЕЗУЛЬТАТ эволюции живого, а никак не его причина. Можно ставить вопрос о формирования знания при переходе к социумному уровню организации, но при переходе к биотическому — никак! Либо мы должны полностью сменить содержание понятия знания [«знаю, как», что имманентно предполагает осознанность знания, «власть» над ним, то есть, возможность поступить вопреки знанию, чего лишена почти вся биологическая организация!], но зачем? Что нового мы от этого получим?
Для меня ваша знаниевая концепция звучит столь же странно, как для вас наличие чреды поколений у атомов. Тем не менее, наличие поколений у звезд физикам ухо не режет, хотя в этом случае преемственность между конкретными звездами различных поколений отсутствует нацело. В мире же элементарных частиц преемственность в циклах [«спиральное» содержание этого термина мы уже обсудили] их преобразований (ядерных реакциях) не нарушается никогда (о чем, собственно, и глаголит нам закон сохранения энергии): элементарные частицы – только от элементарных частиц! Никакого «самозарождения». Вообще-то, это свойство живого (после его происхождения). В элементарно-ядерном мире текуще имеются только стандартные циклы взаимопревращений, которые дают стандартные спектры частиц, считающиеся эквивалентными их предыдущим аналогам. Действительно, к состоянию полной «когерентности» (полного «номогенеза»), развивающегося в неизменной среде, Дарвин не приложим. Но всегда ли было так? Оставлю это суждение за кадром. В стабильных условиях следы организмы «ведут себя» сходно: насколько можно судить, например, современные архебактерии должны быть практически эквивалентны своим миллиарднолетним предкам. Циклы ядерных реакций, действительно, не эквивалентны биологическим поколениям, поскольку живое имеет специфический, свойственный только ему, тип наследования в циклах преобразований, называемых в биологии размножением. Собственно, этот тип наследования и определяет границы живого.
Вообще-то в определении речь не о «знании», а об императиве «познания». Разница между электроном и бактерией в принципиальной способности последней приобретать новое знание при изменении граничных условий экологической ниши в целях активного его использования для купирования изменившихся потоков рисков, тогда как у электрона «знание» одно, на веки ему данное. Никогда не писал, что знание — причина эволюции, , необходимый атрибут, императив, двигатель — это да. Знание — взаимосвязи (структура) индикативной информации, которые запоминаются, активно используются и уточняются, способность же его осознания доступна единственному виду — Человеку. Тому послужил специальный инструмент — абстрактное мышление, который позволил осознать не только знание, но и все прочие сущности нашего бренного Мира, что не означает, что они возникли одновременно с абстрактным мышлением.
«В стабильных условиях следы организмы «ведут себя» сходно». Но будучи помещёнными в нестабильную среду всегда начинают активно эволюционировать (накапливать новое знание, помогающее выжить), тогда как электрон не реагирует никак — его характеристики всегда остаются неизменными — заряд и масса. По крайней мере, пока иных знаний о нём мы получить не можем. Невозможно возразить против эволюции материи в сложные структуры, но эволюция симхионов? Не натягиваем сову на глобус?
«Поскольку живое имеет специфический, свойственный только ему, тип наследования в циклах преобразований, называемых в биологии размножением. Собственно, этот тип наследования и определяет границы живого». Вопрос в том, что наследуется. Механистически — цепочки аминокислот, нуклеотидов и комплексы химических реакций, биологически — признаки, а если содержательно, то знание — реакции и технологии (до уровня Человека), адекватные занятой нише, и два первых уровня — лишь отражения третьего, его обеспечивающие.
Александр,
я должен извинится за излишнюю резкость, отреагировав на «кривизну». Свое всегда кажется только прямым … Я не компетентен сейчас вникать в вашу концепцию императива познания. Надо бы вновь для этого перечитать соответствующие разделы вашего сайта, но – увы, суета сует и всяческая суета … Единственное, что я могу предположить, что для того явления, которое вы называете императивом познания, для до-социумного уровня (уровней) организации нет подходящего обозначения. Слово же «познание» лично мне «режет ухо» – уж очень оно созвучно (и по звучанию, и по содержанию) с осознанием, то есть, явно относится к проявлениям интеллекта. Но вы, несомненно, правы в том, что с ростом организации системы все более «автономизируются» (или защищаются) от непосредственного влияния среды, используя для этого свои внутренние динамические особенности. При этом законы превращаются в правила, а затем и последние начинают превращаться в тренды и тенденции, допускающие только весьма туманное прогнозирование движения (в философском смысле слова) систем.
Электрон ныне находится в стабильных условиях среды, поскольку его среда – физический вакуум. Текущие свойства вакуума, по-видимому, очень стабильны (по крайней мере, так считается), что и позволяет говорить об инвариантности фундаментальных законов физики во времени и пространстве, в том числе – о стабильности скорости света в нем. Собственно, высокая степень стабильности вакуума и позволяет уподоблять его математическому пространству – неизменному, бесструктурному, пустому. «Намеки» на временнУю неустойчивость вакуума имеются, но очень туманные (например, расширение Вселенной с ускорением), или слишком теоретические (например, ложный вакуум). Собственно, предполагаемое существование вакуумов с различными энергетическими уровнями предполагает переходы между ними, в течение которых должен существовать градиент условий, в котором мог быть реализован дарвиновский отбор циклов преобразований фундаментальных элементарных частиц (то есть, не составных по текущим представлениям). Как видите, я это описываю исключительно в сослагательном наклонении, поскольку волне отдаю себе отчет, что выхожу далеко за пределы «практического опыта» – в пределы непознанного. При этом я допускаю, что метод физического исторического актуализма может быть не пролонгирован более, чем до разделения бозонов и фермионов. Ниже этого уровня должны (могут) преобладать эффекты нелокальности (или бутстрепинга), которые могут сильно менять картину происходящего, включая длительность и характер процесса.
Симхионы – это просто! Это просто самые высокоорганизованные динамическое системы в своем классе эволюционной иерархии. Мы можем рассеять все звезды во Вселенной – атомы вновь их соберут; но без атомов звезд не будет. Мы можем распылить планету, но молекулы вновь будут «стремиться» слепить чего-нибудь надмолекулярное. Мы можем изолировать животное от экосистемы – оно еще нескорое время останется живым, сущность живого от этого не изменится. Мы будем выпускать живое на новую планету – и, если оно там сможет жить, – оно начнет строить там экосистемы. Мы можем рассеять государства и поселения, но, если останутся люди, они вновь начнут строить поселки и организовывать политии. Симхионы – это просто «главные действующие лица» эволюции. Конечно, это не научный текст. Но ведь это так просто! Симхионы собственно и есть та самая материя в ее наиболее высокоорганизованной форме.
Я бы сказал, что наследуется информация о функциях, адекватных данным условиям среды (функциональной нише в материально-энергетическом потоке). На социумом уровне организации — это знания. На биологическом животном – физиологические и поведенческие программы. На растительном – физиологические программы. На физическом … Не знаю. Может быть, это данный тип квантованности энергии, её, так сказать, «порционная структура», «язык», или «код», обеспечивающий «понимание» частиц друг другом при взаимодействиях без разрушения (корме аннигиляции, наверное). Почему-то элементарные частицы – только от элементарных частиц. Если я правильно помню и понимаю, превращение виртуальной вакуумной флуктуации в реальную частицу возможно только в присутствии другой реальной частицы. То есть, в реальных частицах есть то, чего нет в вакууме.
Специфичность типа наследования определяется способом (механизмом, технологией) передачи информации. Для живых систем – понятно, это аминокислотная цепочка вместе с механизмом ее прочтения и реализации в фенотипе (= клетка). Для социумов — тоже понятно. Язык, как система понятий, «мемофонд»; естественно, вместе с носителями языка и актуализаторами понятий – образованными работоспособными коммуникативными людьми, которые могут существовать только в сообществе (передаются только в социуме). Для физического мира … Я долго ломал голову. По идее, должен быть какой-то инвариант, который сохраняется при всех их преобразованиях. Может быть, это звучит абсурдно, но этим инвариантом может быть сама наша Вселенная целиком, с ее фундаментальными физическими законами. Это может быть, если упорядоченность Вселенной как целого выше, чем ее содержимого атомарно-молекулярного уровня. Я имею в виду не Универсум вообще, а именно нашу трехмерную Вселенную с нашими физическими законами. Мне самому странно от себя это слышать. В этом смысле элементарные частицы – «чтецы» и «воплотители» «Вселенского Закона». Но с чем связан собственно этот Закон, что является его субстратом, как ДНК в клетке или мозг в человеке? Физический вакуум? Или что-то «завакуумное»? У меня нет мысли, как можно рационально ответить на эти вопросы.
На обыденном бытовом уровне мы нередко забываем, что все эти атомы, молекулы, да и сам вакуум с его «чудесами» – не где-то там, в космосе, или, по крайней мере, снаружи, в виде объекта действия или изучения. Мы сами «сделаны» из этого же «теста», все это внутри нас, внутри нашего тела и нашего мозга. В том числе и вакуум, с его «чудесами».
С уважением, Евгений.
P.S. Вообще-то, в анекдоте про Васю-двоечника, молодую учительницу географии и директора школы – натягивали га… э… кондом на глобус. По крайней мере, судя по анекдоту, география вызвала живейший интерес у школяров, поскольку они не знали, что такое глобус. А я пытаюсь объяснить, что такое симхион. Про кондом же знают все.
Евгений,
признаю, что расширил категории «знание» и «познание» на живые системы, не обладающие интеллектом, что для нас непривычно. В таковом качестве знание и познание — не просто свойство интеллекта распаковывать структуру индикативной информации, но и свойство всего живого, которое без интеллекта, структурировать индикативную информацию сразу в адекватные её содержанию технологии. При этом живые системы без интеллекта рождают знание не из серии «знаю что», которое является свойством интеллекта, а сразу «знаю как» — технологии (реакции, признаки), пропуская фазу «знаю что», необходимую интеллекту для создания технологий.
«Симхионы – это просто! Это просто самые высокоорганизованные динамическое системы в своем классе эволюционной иерархии». Пожалуй, следует добавить «элементарные»? Звёзды — тоже высокоорганизованные динамическое системы, без которых атомы выше водорода не рождаются. Тогда симхионы — аналог клеточного уровня, а звёзды — экосистемы их эволюции в более сложные структуры. Вот только привнести сюда наследственность и отбор крайне сложно. И нужно ли, когда есть энергетическая целесообразность (устойчивость) возникающих состояний? Нейтронные звёзды — кладбища эволюции симхионов? Когда сила тяжести вдавливает электроны в протоны, приводя к образованию однородной нейтронной массы.
Анекдот такой есть, но закрепилась вторая фраза — она, как оказалось, из романа Лазарчука.
Александр,
ну, можно и «элементарные», если под элементарностью понимать неделимость без потери сущности – живого, например, или социального. Правда, мы упирается в «абсолютную неделимость» фундаментальных элементарных частиц, которых, в таком случае, надо признавать «абсолютными сущностями». Для меня это не правдоподобно.
«Тогда симхионы — аналог клеточного уровня, а звёзды — экосистемы их эволюции в более сложные структуры.» Ну так я точно об этом и писал выше.
«Вот только привнести сюда наследственность и отбор крайне сложно.» Хорошо, чтобы не «резать ухо» наследственностью, переведем дарвиновский отбор на нейтральный язык: «секвенциальная конвариантная редупликация» [Н.В. Тимофеев-Рисовский; мне больше нравится репликация, поскольку с одной матрицы можно снять несколько копий, а не 2 только] => избирательная деструкция => итерация = эволюция. Собственно, необходимое условие такой эволюции – наличие конвариантности, то есть неполной эквивалентности симхионов своего класса. Это очевидно для биологии и социологии, но не принимается физикой, в моделях которой элементарные частицы кодируются точно эквивалентными неизменными сущностями. Мое построение тут же «лопнет», если доказать полную эквивалентность друг другу всех электронов, всех протонов и т.д. Только доказать это никаким измерением невозможно, поскольку любое измерение имеет ограниченную точность. Таким образом, эта эквивалентность – есть презумпция, «рабочая» до тех пор, пока не доказано обратное. На мой нефизический взгляд, для атомарного уровня эта неэквивалентность «лежит на поверхности». Почему радиоактивные ядра атомов распадаются не все сразу, и их распад растянут во времени? Если бы они были строго эквивалентными, то время их «жизни» следовало бы ожидать равным. Конечно, это разнообразие можно списать на случайность флуктуаций. Но это уже – разнообразие.
Имеется ли [cеквенциальная конвариантная репликация избирательная деструкция] в ядрах звезд, в «черных дырах»? Не знаю. Может быть, и имеется, поскольку градиенты в центральных частях этих образований весьма высоки. Но мы до сих пор довольно поверхностно знаем, что там происходит на самом деле. Феноменологические модели Солнца не очень оправдались в части прогноза его активности; чего-то мы не учитываем. Не ясно, меняются ли свойства вакуума при таких концентрациях вещества; в наших коллайдерах и синхрофазотронах – точно не меняются, поэтому не ясно, с какой точностью результаты наших экспериментов могут быть интерполированы в ядра звезд. Ну и так далее. Во всяком случае, пределах доступной нам точности измерений, индивидуальность физических симхионов не видна (или ее не готовы, не хотят видеть). Таким образом, если [cеквенциальная конвариантная репликация избирательная деструкция] и имеется в звездах, то подхватываемые ей изменения в текущих условиях космоса очень малы, или все вообще сведено к выбраковке уклонений [= «стабилизирующий отбор» в биологии]. «Звездные машины» работают по отлаженной стандартной схеме.
Александр, у меня к вам есть глупый физический вопрос, который меня давно мучает. Электрон переходит на более низкую орбиталь, и испускает фотон. По идее, соответствующая электромагнитная волна при этом распространяется от центра сферическим «пузырем». На некотором удалении мы ставим датчик фотонов. Волна достигает датчика, взаимодействует с ним, волновая функция схлопывается в частицу (волновой пакет), которая предает свою энергию датчику, чем и исчерпывает себя. А что будет, если поставить несколько датчиков так, чтобы волна достигла их строго одновременно? Что произойдет? Все датчики зарегистрируют фотоны полной энергии волны; энергия волны будет поделена между датчиками; фотон все равно будет зарегистрирован только одним датчиком. ???
С уважением, Евгений.
Евгений,
фотон, как считают, распространяется не сферической, а плоской волной, но сути вопроса это не меняет — можно попробовать поставить несколько датчиков в одной плоскости. Только вот плоскость — идеальная геометрическая фигура, и соблюсти её в реальном пространстве нам не дано. Поэтому регистрироваться фотон будет одним датчиком — ближайшим к нему. Но главное ограничение эксперимента — мы никогда не предугадаем направление, в котором будет излучён фотон, дабы соорудить перпендикулярно ему плоскость из датчиков. В случае сферической волны такое ограничение вроде бы отсутствует, но на самом деле тоже присутствует: атом и орбитали — пространственные объекты, поэтому нам никогда не узнать геометрическую точку, из которой излучён фотон. Так что, не зная центра, сферу нам тоже не построить.
Александр,
примерно этот ответ я и ожидал. Но это ответ «эмпирический», о практической недостижимости. Тория же должна давать ответ на идеальный случай. К тому же теоретическая невозможность такого события состоятельна при условии континуальности пространства-времени, при которой идеальное совпадение событий по времени недостижимо, поскольку требует бесконечной точности. При дискретности же пространства-времени (а такие взгляды есть тоже), теоретически возможно «попасть» датчиками в идентичный интервал. Собственно, в последнем случае и без эксперимента волна может достигнуть одновременно несколько «локусов» её приема.
«фотон, как считают, распространяется не сферической, а плоской волной». Для данного эксперимента это, действительно, не важно. Однако остается непонятным, как плоская волна формируется сферическим объектом, и откуда она знает, в какую сторону ей распространяться, чтобы «попасть» в датчик? Радиоволны (те же электромагнитные) в общем случае (если антенна не направленная) распространяются вполне сферически. Скорее всего, волна принята плоской для упрощения, поскольку датчик можно принять точечным объектом, при подходе к которому волна, независимо от кривизны, всегда будет плоской.
» фотон … распространяется … плоской волной … Только вот плоскость — идеальная геометрическая фигура, и соблюсти её в реальном пространстве нам не дано.» Так ведь в реальном пространстве идеальных геометрических фигур и нет, в нем распространяется тоже нечто реальное, имеющее, наверное, некоторую размерность, отличную от нуля. В этом смысле интересно, как волна мгновенно «коллапсирует» при достижении приемника? Например, когда мы получаем фронт волны от какого-нибудь квазара, то ее диаметр составляет миллиарды световых лет. Не летит же нам фотон прямо в «глаз»! А с другой стороны, как эта гигантская сфера проходит такое огромное расстояние, ни разу не встретив приемника, который бы ее мгновенно «сколлапсировал»? Опять вакуумные «фокусы» из «потустороннего» мира?
Я отдаю себе отчет в том, что вопросы – риторические. В общем, «не думайте, а вычисляйте». Второго – не дано, поэтому – думаю. Можно сказать и так: «дурень думкою радеет».
С уважением, Евгений.
Евгений, всё-таки решил ответить.
«Однако остается непонятным, как плоская волна формируется сферическим объектом». Какие сферические объекты? Атомы или элементарные частицы в процессе столкновения? Кто вам сказал, что они сферические?
«Радиоволны (те же электромагнитные) в общем случае (если антенна не направленная) распространяются вполне сферически». Радиоизлучение формирует огромная масса фотонов низкой энергии, поскольку их частота ничтожна в сравнении с частотой тех же фотонов видимого спектра, а частота излучателей, как правило, огромна, раз мы их фиксируем. Вот эта масса фотонов и распространяются сферическим фронтом. Но каждый их них имеет плоский фронт.
«Скорее всего, волна принята плоской для упрощения». Да нет, не принята, тем более для упрощения. Таковы её свойства, вытекающие из принятых и пока подтверждаемых экспериментами воззрений.
«Например, когда мы получаем фронт волны от какого-нибудь квазара, то ее диаметр составляет миллиарды световых лет. Не летит же нам фотон прямо в «глаз»!». Квазар — источник невероятного числа фотонов, распространяющихся сферическим фронтом. Но фронт колебаний каждого из фотонов плоский, быстро затухающий по удалении от линии его траектории. Вот некоторые из них и летят нам прямо в глаз.
«В общем, «не думайте, а вычисляйте». Второго – не дано, поэтому – думаю». Евгений, у меня ощущение, что вы не думаете, а активно возмущаетесь. Не пойму почему. Тот же Шелест, на которого вы ссылались, говорит, что речь идёт о теориях в фундаменте которых лежат феноменологические представления об объектах, которые мы не можем впрямую ни увидеть, ни измерять, только косвенно засвидетельствовать их проявления и порой сделать предположения об их структуре. И на столь зыбком феноменологическом фундаменте строятся математические модели, позволяющие с высокой степенью достоверности предсказывать массу событий и явлений. Высший пилотаж — снимаю шляпу. А вы как хотели? Чтобы вам достоверно визуализировали фотон, кварк или глюон? У вас есть предложения получше? С моих позиций активно и напряжённо думают те, кто создаёт подобные модели, устраивает им множественные проверки и пытается непрерывно совершенствовать.
Вам остался лишь шаг до позиции скептика Горгия: «Ничего не существует, даже если нечто существует, то оно не познаваемо, а если и познаваемо — то необъяснимо другому». Последнее он объяснял так: мы изъясняемся посредством слов, а слово не тождественно обозначаемому им предмету, поэтому не может его объяснить, поскольку напротив, слово мы объясняем, указывая на предмет». А в данном случае и указать то не на что, кроме как на математическую модель, которая позволяет получать достоверные результаты, по крайней мере, в определённых рамках. И что, нам бросить всё это? Мне ближе позиция не Горгия, а Галилея: «Математика — это язык, на котором Бог написал Вселенную». И дорогу (до Него) осилит идущий, а не беспредметно думающий.
Александр,
ну, я же написал, что «второго [вычислять] – не дано, поэтому – думаю». И ««дурень думкою радеет». Из чего следует, что я достаточно скептически отношусь к своему «пониманию» математической физики. Поэтому нет оснований говорить, что я «активно возмущаюсь». Я поневоле отношусь к физическим объектам сходно с таковым по отношению к объектам биологическим. И нахожу ряд аналогий, которых, по-видимому, не видно в математической физике. Для меня физический объект, даже тот, «который мы не можем впрямую ни увидеть, ни измерять, только косвенно засвидетельствовать их проявления и порой сделать предположения об их структуре» — прежде всего объект, единичный объект, индивидуальный объект со своей «жизнью», а не идеальный символ в формуле. Да, я ограничен – я не умею мыслить математическими символами. Мое мышление предметно. Я могу мыслить треугольниками, сферами, кубами, некими сложными формами, представлять их эволюционные трансформации … но я не могу мыслить символом «е». Можно назвать мое мышление примитивным. По крайней мере, оно — архаично. Будущее, безусловно, за математическим мышлением, которое может быть успешно перехвачено цифровыми устройствами. Для меня не ненужно визуализировать фотон или что еще либо. У меня достаточно для этого пространственного воображения (даром, что я – морфолог). И мне хватает моего разумения для понимания того, что на фундаментальном элементарном уровне понятие формы, как определенной конфигурации чего либо, если и не теряет смысл полностью, то, по крайней мере, крайне размыто, и может использоваться только условно. На этом уровне реальное (в смысле природного объекта, а не математической или геометрической абстракции) существование плоской электромагнитной волны проблематично. Тела элементарного фундаментального уровня, конечно, могут быть и не строго сферическими, но они во всех случаях – центральные, тем более, если уподобляются безразмерной точке; напряженность поля вокруг такой точки меняется «волнами» сферической формы, если нет иных деформирующих воздействий. «Квазар — источник невероятного числа фотонов, распространяющихся сферическим фронтом. Но фронт колебаний каждого из фотонов плоский, быстро затухающий по удалении от его траектории.» Хорошо. То есть, атом испускает частицеобразный фотон (волновой пакет), который «летит» в одну сторону? То есть, если мы ставим 1 датчик фотонов для 1 атома, то мы можем зафиксировать только тот фотон, который случайно окажется направленным в сторону датчика? Логические противоречия корпускулярно-волнового дуализма формально неразрешимы. Есть хорошее замечание, на которое я наткнулся когда-то на одной из физических «болталок» – мы не знаем, как движется фотон, мы не можем наблюдать его «со стороны»; практически мы только его однократно регистрируем, после чего он безвозвратно исчезает.
«…математическую модель, которая позволяет получать достоверные результаты, по крайней мере, в определённых рамках. И что, нам бросить всё это?» Упаси Боже, см. выше: «Будущее, безусловно, за математическим мышлением, которое может быть успешно перехвачено цифровыми устройствами». Отсюда я полагаю, что Бог, в нашем лице, только приступил к описанию Вселенной математическим языком.
Я понимаю, что мои «воображалки» выглядят для вас глупостью, которая не может не раздражать. Не буду вас более напрягать. Но, я так мыслю, и, может быть, мыслю ошибочно. Я не претендую на вещание истины. Говорят, что она нам, вообще-то, недоступна.
С уважением, Евгений.
Ну вы господа развернулись! Снимаю шляпу и констатирую «аксиомахию» )))
Сам стараюсь не делать выводов о едином плане строения вселенной, пока все что я вижу говорит о том что квантовым миром управляют свои условности, нашим миром макрообъектов свои. Я допускаю перенос прямых наследуемых структур, как например социосистемы — во многом схожи с системами биоты, но существенно проще, они вообще к термодинамике в многих случаях сводятся.
А вот искать «теорию всего» — считаю первым шагом к хронической апофении. Мы просто разбаловались предсказуемостью результата своих теорий в физике, пали в гордыню от возможностей описательного абстрактного языка — математики и считаем что раз есть возможность существования «Общей теории развития всего» — то надо вот прямо сейчас ее и создавать. Каюсь, грешен, сам в свое время пал в подобное искушение.
Но вот теперь считаю, что существование объектов и систем обусловлено их уровнем существования. Со всеми характерными, не присущими другим уровням особенностями.
А мы склонны все знание «по полочкам» и
Вот есть например красивая метафора муравейника как особи. Одиночные муравьи — непродуктивны, и поэтому мы можем рассматривать как особь сам муравейник или колонию (не все они строят). Ох как красиво получается, и даже в некоторые постулаты касающиеся науки о социумах укладывается. Но такое понимание вредит. Также, как и попытка «натянуть сову на глобус» — квантовые процессы на макрообъекты. Физика так далеко шагнула, так уважаема, так популярна, что проецирует свои структуры на другие части знания, тоже и с биологией.
Деньги. Деньги, мы все время пытаемся найти этому феномену описание через фильтры категорий. Они у нас начинают обладать собственным полем, потому что мы не искали названия того «проникающего» воздействия и способности порождать автокаталистические циклы. Это не правильно, но так есть. Сам вынужден барахтаться в мире аналогий и метафор. Очень утомляет. Но это неизбежно, и считаю, не стоит тратить энергию на продвижение метафор «своей поляны». Мы тут по большому счету занимаемся политэкономией, это часть исторической науки, которая настолько в загоне, что мне как историку стыдно. Работа Александра — самое серьезное политэкономическое исследование которое я читал за последние 15 лет, а ведь Александр не историк. Это я должен был бы вам объяснять какие метафоры тут правильны, а какие нет, но не могу. Политэкономическая мысль в истории — ТАБУ. Мне не на кого опираться, со времен Маркса и Адама Смита прошло столько времени, и я кажется начал подозревать что эту ветку исторической науки сознательно «засушили». Провести сейчас моделирование экономической машинки в новых социальных условиях практически невозможно. Все пространство решений собрано вокруг имманентности современных институтов. Вот и берутся за штурвал самые сегодня экипированные смыслами физики и биологи. Наука о существовании и развитии социосистем и многообразии форм существования личности в них — где ты? )))
Я часто рассуждаю и спорю о будущем с друзьями инженерами и больше всего меня в этих спорах огорчает то, что я свое понимание «возможного и невозможного» не могу до них донести. Бесконечно долго (и безуспешно) приходится объяснять, что у социодинамических по структуре процессов типа НИОКР есть характерные признаки возможного и невозможного, и что про Лунную программу американцев можно говорить и точку можно поставить только тогда, когда картина станет правдоподобной не только с точки зрения космического инженера. Что технические системы не развиваются в отрыве от потребностей, и что терраформирование Марса, только потому что потенциально возможно — не получает к своему нулю % вероятности никакой прибавки. Что утилитарный «палочный» подход в освоении космоса, когда под каждую задачу строится собственная система, это не освоение космоса, а его изучение. И главное, пока мы не изменим себя и то как мы люди взаимодействуем с окружающим, никакого космоса не будет. Не получается у меня сослаться на «принципы» или «законы», когда я говорю о ясных для меня вещах. У меня в голове есть синтетическое знание, на его основе я делаю суждения, но этого знания нет в общедоступном дискурсе, а вот физика с биологией есть. Вот и приходится с подачи С.Б. Переслегина анализировать корпорацию Иврим в терминах термодинамики. Не в терминологии же ангажированного Тойнби, в конце концов. Очень хочется прогностической силы господа, не на основе физ-био аналогий, хоть какой-то социосистемной.
Александр, вы проделали гигантскую работу и я прошу только об одном, сделайте прогноз. Хотя бы для нас. Я не призываю вас примерять на себя роль пророка, но вы описывает динамический процесс и у него точно будет завтра. Раньше вас что -то прогнозировать на основе вашего труда считаю неприличным.
С уважением, Игорь.
Читаю «Введение в философию ненасильственного развития» — спасибо за наводку. Согласен с критиками этого труда — Привязка к Христианству — грубейшая ошибка автора. Много интересных мыслей, практически все спорные (это прекрасно), НО.
Труд ненаучный, и даже не философский с современной точки зрения. Средневековый в лучшем его понимании. Когда важно не строение сущего, а как оно проецирует божественную суть бытия.
Но автор — просто умница. При всей неоднозначности бинарного подхода к действительности и некоторого игнорирования (или непонимания) Гегеля и диалектики в целом. Все же искренняя убежденность автора в Изначальной Воле застилает от него вопрос «как одно становится другим». Объект меняет количественную метрику и начинает обладать другими свойствами. Это у него фундаментальная аксиома. Да, она подтверждается и имеет одновременно легкий и простой выход в универсальность. Но, еще раз НО. Это ведь «потому что гладиолус».
И все это средневековое сознание растет из догмата о Воле Творца, без которой невозможны были бы фундаментальные аксиомы и растущие из них частные проявления -законы. Вместо изучения неизбежности, попытки понять какого хрена эта неизбежность вообще существует — Христос. Который тут, да простит меня автор, не универсальное понятие. Есть и другие формы и методы осознания действительности кроме гуманизма. Игра например, или Порядок.
В который раз убеждаюсь, что мухи и котлеты надо утилизировать отдельно.
Дочитал до конца «введение» и что то приуныл. Автор не стесняется примеров черной риторики. Одно только «чтение в сердцах» материалистов в вопросах веры в «бесконечность матрешки» чего стоит. Автор делает предположения типа «Однако я убежден, что это всего лишь первый шаг. Необходимо сделать следующий, признав, что вероятностные процессы являются случайными выборками из неограниченных возможностей иррационального. Вообще я уверен, что иных разумных способов решения данной проблемы не существует.»
Диалектику он просто оценил как «непонятную», гуманитарные науки унизил, а из наличия принципа неопределенности одновременно с существованием законов для макрообьектов вывел иррациональное-нематериальное как причину существования материального и рационального.
А рассуждения о троичной природе выдают слабую культурную подготовку автора. Что естественно, для презирающего гуманитарные науки. Ну а с конца первой трети начинается «Даниил Андреев» с бубнами и логическими построениями над которыми рыдал бы Фома Аквинский.
Вывод — ломать не строить. Приличная, хоть и высокомерная критика материализма переходящая в постулирование сомнительной концепции в итоге превращающаяся в пародию на средневековых томистов. О которых, к сожалению, автор кажется не знает. Увы и ах (((( (а ведь насторожили меня аж пять панегириков-аннотаций).
Уважаемые собеседники,
ну вот, в дискуссии появилась «третья сила» из социумного уровня эволюции Мира. Как всегда, открывающее ранее неведомое мне, и заставляющая думать.
Игорь,
«Но вот теперь считаю, что существование объектов и систем обусловлено их уровнем существования. Со всеми характерными, не присущими другим уровням особенностями.» Возражаю только против «всех» характеристик. Часть характеристик остаются общими, присутствуя в каждом «слое» в «снятом» виде. Собственно, эти общие свойства я и пытаюсь искать сообразно своему «биологическому» разумению. И, мне представляется, что нахожу.
«Вот есть например красивая метафора муравейника как особи. … Но такое понимание вредит.» С точки зрения биолога – муравейник — не особь, а некое подобие «суперорганизма» (аналогий с организмом много, вплоть до монобазового генетического происхождения и химической регуляции отношений элементов системы). Правда, «особь» можно понимать и широко, как нечто обособленное, индивидуализированное; в этом смысле, муравейник примерно того же уровня индивидуализации (индивидуации), как автономное самообеспечиваемое поселение человека. Но почему такое понимание вредит, мне не осталось непонятным. Может быть, потому, что аналогия между муравейником и поселением – главным образом, структурная, тогда как функционирование обоих типов «особей» существенно различается?
«Наука о существовании и развитии социосистем и многообразии форм существования личности в них — где ты? ))» Допускаю, что Адам Смит с Марксом в основном все сказали об экономике. Экономике человеческого общества. Александр блестяще поновил многое из сказанного ранее, смело персонифицировав (индивидуировав) социальные структуры, придав образность повествованию; я бы сказал, что он упростил систему до ключевых элементов (отбросил все лишнее), точно в духе физического подхода.
«Очень хочется прогностической силы господа, не на основе физ-био аналогий, хоть какой-то социосистемной.» Мне представляется, что мы начинаем технологически «перерастать» экономику человеческого общества, «прощупывая» некую новую организацию, неведомую нам еще. Но, невозможно создать теорию неведомого, тем более, только исходя из истории развития социосистем. Нужно выходить на более высокий уровень общности. «Вот и берутся за штурвал … физики и биологи.» К сожалению, теперь нет энциклопедистов, равно «подкованных» физикой, биологией и социологией; да возможно ли совмещение столь различных «логик развития» в одной голове? Но вот учиться слушать друг друга – надо. Может быть, из этих разговоров появятся когда-нибудь «колбаса и ботинки» зрелой Общей теории (только – не «теории всего»). Последняя попытка такой теории – это диамат; но уже слишком много воды утекло с тех пор …
«… технические системы не развиваются в отрыве от потребностей»; но развитие технических систем формирует новые потребности: где тут курица, а где яйцо?
Мне понравилось у вас:
«… когда под каждую задачу строится собственная система, это не освоение космоса, а его изучение».
«Вместо изучения неизбежности, попытки понять какого хрена эта неизбежность вообще существует — Христос». Да и существует ли она – неизбежность?
«Все же искренняя убежденность автора в Изначальной Воле застилает от него вопрос «как одно становится другим». – Собственно, в макоэволюционном плане, на этот вопрос и отвечает дарвиновский механизм естественного отбора.
С уважением, Евгений.
Игорь, по Острецову где-то предупреждал, что читать имеет смысл только первую треть, а может только и четверть. Что касается прогноза — не хочу браться, пока не закончу цикл, поскольку прогноз — итерационный процесс, который, полагаю, займёт немало времени. Боюсь, что тогда цикл пойдёт побоку. В принципе, уже бы закончил бы его, если бы случайно не спустился на уровень Древнего Египта и Шумера — всего-то хотел написать маленькую заметку о влиянии письменности на результаты социогенеза в сходных геофизических условиях, а получилось вон что. Но не жалею, иначе остались бы в тени причина «катастрофы бронзового века», ассирийцы, финикийцы, корпорация Иврим, античность, истоки феодализма и много других нюансов, важных для понимания хода социогенеза, следовательно и для прогноза.
Евгений, не против аналогий в принципе, вопрос лишь в пользе — чтобы они помогали корректировать или менять модели. Хотелось бы, чтобы не случалось как у Пелевина в «Тайных видах на гору Фудзи»: «Самое страшное, что наевшийся пустых слов человек начинает верить будто постиг что-то важное, а ему просто добавили мусора в голову». Читая умного Шелеста, ловлю себя на мысли, как бы не оказаться в таком положении.
Александр,
Фраза Пелевина «Самое страшное, что наевшийся пустых слов человек начинает верить будто постиг что-то важное, а ему просто добавили мусора в голову», действительно, хороша. Я отдаю должное писательскому таланту автора, и возможно, его «чутью» истории (однако, думаю, что не чутью его собственного места в истории). Персона талантливая, но очень уж чванливая, будто, ему одному дана Истина. Соотнеся автора и фразу, возникает вопрос: а судьи кто? Кто отделяет зерна истины от плевел (мусора)? И что может оказаться завтра мусором из того, что сегодня кажется золотом? Мир относителен, и наши суждения о нем – тоже.
Евгений, добрый день!
Да, в определении муравейника как организма вредна семантика. Муравейник — социум. Предельный для существ с экзоскелетом и условий нашей планеты. Полный оригинальных и очень сложных решений, позволяющий взаимодействовать с окружающей средой как открытой системе в бесконечной череде циклов и меняющихся условиях. Особь и социум явления разного порядка, а «организм» — понятие с нечеткими границами требующее уточнения при каждом использовании.
Про общие характеристики для разных уровней объектов — согласен. Они есть, и по моему скромному мнению, задачей философии на первом этапе является их выделение и нахождение взаимосвязей между метриками характеристик на каждом уровне. А дальше, применяя различные логические аппараты — построение аксиоматики для каждого из уровней в контексте всего бытия.
«Наука о существовании и развитии социосистем и многообразии форм существования личности в них — где ты?» — тут речь больше про второй пункт, про существование личности в социуме. Это смешно и грустно, если обратить внимание, что поведение мы основном изучаем на моделях приматов и более примитивных животных. Метод, имеющий в самом себе такой заряд искажения, что весь современный научный багаж знаний, построенный на этом методе как чумой заражен «звериной природой». А научное знание формирует концепт для управляющего воздействия, так что неудивительно, что все инструменты общественного регулирования обращаются к нашей звериной природе. Автокаталитический паразитный процесс в главной науке (а Люди — главное. Команда людей, команда людей!!!)))) не только не дает ей занять свое законное место в пантеоне знания, но и формирует общество в том виде, которое мы знаем. Я как специалист по рекламе и ее содержательной части это могу констатировать уверенно.
А табу действительно есть, посмотрите на работу Острецова. Вырождение дискурса порождает стремление создать свой, пустота невыносима. Вот и мешают мух, котлеты и шизофрению.
Александр, Евгений, — «Энциклопедисты» сегодня действительно невозможны, но решение есть. «Тройки» — минисоциосистемы с близким к нулю информационным сопротивлением и способные генерировать и утилизировать смыслы. Тешу себя ощущением, что грубую «бумажную» модель тройки наблюдаю прямо тут в комментах.
В реальной «тройке» работать не довелось, а жаль.
С уважением, и искренним удовольствием, Игорь.
Игорь,
и все же, муравейник – не социум. Если под последним понимать сообщество людей (шире — гуманоидов). Это высший уровень биологической организменности, структурно похожий на человеческий социум; высшая форма колониальности: обычно в биологии гнезда общественных животных и называют колониями, а не социумами. Названа социумом именно структура, в данном случае – свойство аддитивное, а не сущностное. Тем не менее, данная структура муравейника может служить моделью одного из возможных наших будущих — «организмоподобной» системы, состоящей из жестко управляемых высокоспециализированных «активных элементов», которые будут вполне довольны своим положением [вы же специалист по рекламе …]. Пока основной я вижу именно эту тенденцию развития. В прочем, будучи человеком, я вполне могу обладать «невменяемой слепотой»; так что другие варианты приветствуются. [Роман Дудин. Невменяемая слепота. proza.ru/avtor/berbix&book=9; ссылка урезана на «www», во избежание отфильтровывания сообщения].
В биологии понятие «организм» достаточно определено, и соотносится с особью; однако последнее обычно применяется к многоклеточным животным; одноклеточные организмы и растения особями обычно не именуют («особь дуба»???), экосистемы – тоже. Лично я для организмоподобные систем высшего уровня интеграции элементов использую термин «симхион», однако он многим «режет ухо». Всяк называет их по-разному – сложными системами, сложными динамическими системами, интегрированными системами и.д., в том числе – и организмами.
М-да, поведением человека заниматься опасно. Так как оно неизбежно приводит к признанию «естественного» неравенства людей. Джеймс Уотсон уже предметно пострадал за «крамолу». Тут, действительно, табу, так же, как тубу убивать биологически неполноценных членов СВОЕГО социума, хотя их содержание может ложиться тяжелым грузом на его экономику. Очевидно, миф о равенстве (хоть в чем-то, хотя бы перед СВОИМ Богом) членов одного социума является необходимым условием его существования. К тому же мы сами – предмет того, что изучаем, и поэтому субъектные особенности изучающего могут оказываться решающими для подбора фактов, обосновывающих интуитивно желаемую теорию. Другая сторона проблемы – а возможна ли вообще теория «о многообразии форм существования личности в социосистемах»? Физические теории описывают «поведение» огромных статистических ансамблей тел, собственная индивидуальность которых пренебрежимо мала. Характеристика социумов – огромная (часто – решающая) роль индивидуальности личности, поведение которой в меняющихся обстоятельствах надежно не прогнозируемо («иррационально»). Неуловимой «черной кошки» соответствующей теории может не оказаться в «темной комнате» нашего незнания.
О прогнозе (настырно; меня об этом не просили). Скорее, не о прогнозе, а о возможном ключе к нему. Каждый симхион структурирован: разделен рубежами, селектирующими обмен между внутренними парцеллами. В живой клетке – это внешняя стенка и внутренние мембраны, формирующие сложную систему цистерн. И те и другие селективно транспортируют молекулы в одну и другую сторону. Главный из этих рубежей – внешняя стенка клетки, которая обеспечивает ее целостность (собственно, организменность). [Опущу другие симхионы.] В социумах такими рубежами являются: помещения для индивидуальной или/и семейной жизни (комната, квартира, дом, яранга и т.д.); поселение; полития. Исторически главным рубежом служило поселение, которое, как правило, огораживалось стеной с жестко контролируемыми проходами (неримлянам в Рим в ход был закрыт независимо от их собственного социального статуса). По мере развития политий сформировались «национальные» государства с таможенной границей, жестко контролировавшей передвижение людей и товаров, а стены вокруг поселений исчезли [правда, остались вокруг органов управления, хотя бы в виде жесткого фильтра на входе в соответствующее строение; см. ядра живых клеток]. В настоящее время мы переживаем разрушение фильтрующей функции государственных границ. Главный рубеж обмена смещается – куда? – к границам собственного жилья, и даже Уже – к собственной комнате с включенным компом. Роль главного селекционера в социуме переходит от системы власти («голема») к индивидууму. Происходит переформатирование социальной структуры с территориальной на виртуальную (группы в соцсетях, например). Это входит в жесткое противоречие с территориальным принципом организации внешней («застенной») жизни человека – системы управления социумами, производства потребляемых продуктов и встреч полов для размножения. На мой взгляд, это новое противоречие становится преобладающим в социальной эволюции настоящего и некоторого ближнего времени; в текущее время наблюдается «ретроградский» откат к территориальности. Однако развитие глобальной виртуализации социальной структуры можно остановить только территориальной фрагментацией интернета, которая, однако, не остановит виртуализации социальной структуры внутри обособленных сегментов. Ну, а управление виртуализированой социальной структурой, «активные элементы» которой черпают сведения о внешнем мире из той же виртуальной «бочки» – ну, просто Клондайк! Что мы, собственно, и видим.
С уважением, Евгений.
Евгений,
«Кто отделяет зерна истины от плевел (мусора)? И что может оказаться завтра мусором из того, что сегодня кажется золотом? Мир относителен, и наши суждения о нем – тоже». Согласен, но всё же, воспринимая информацию, лучше постоянно задумываться над тем, что это, понимание или его иллюзия, т.е. мусор. Хотя всё равно легко обмануться, но без включённого фильтра точно уйдёшь в дебри. Со снобизмом Пелевина не сталкивался, пишет умно, глубоко, очень жёстко и по делу.
Игорь, «грубую «бумажную» модель тройки наблюдаю прямо тут в комментах». Похоже.
Евгений, при всяком симбиозе организмов, в том числе и социальных, границы превращаются в боле мягкие рубежи между парцеллами образующегося единого целого. Конкретно в случае социосистемы мгновенный по меркам характерных времён эволюции проектный переход к глобальному симбиозу в интересах узкой группы, корпорации Доминат, с определённого момента начинает нарушать принципы энергетической оптимизации, что приводит к нарастанию естественного сопротивления неэффективному процессу и попытке частичного, заметьте, лишь частичного восстановления жёсткости рубежей, до основания разрушаемых выделяемым корпорацией в целях симбиоза ядом. Никакого ретроградства в этом нет: социосистема естественным образом сопротивляется отравлению и переработке огромных объёмов высокоструктурированной энергии (критичного и конечного ресурса) в энтропию. Ускоренно создаваемая же в рамках реализуемого проекта «симбиоз» особь на самом деле ничего не селектирует. Как примерно сказал тот же Пелевин, там же: «Мы все в рабстве у нарративов. За этим следят для оптимизации торгового баланса. Чтобы продать товар, надо прежде продавить борозду в мозгах. Радость в приближении к закачанному в тебя шаблону. Потребность человека в совпадении его отражения с химерой». Как-то так. Согласен с ним. Механическую же сверку с закачанными извне шаблоном и химерой сложно назвать селекцией — чисто механистический процесс без внутренней инсталляции критериев. Раб — инструмент, а не селекционер. Особь в текущей парадигме симбиоза — лишь винтик потребления, в том числе информационных шаблонов.
Александр,
жестко, и очень эмоционально. «Радость в приближении к закачанному в тебя шаблону.» Интересно, а сам Пелевин относит себя к этому же классу «закаченных»? Или к Высшим Посвященным, то есть, — закачивающим? В его понимании – Просветляющим закаченных? То есть, он нам закачивает «мусор» сознательно, если Посвященный, или просто транслирует, как радио? В его понимании — что, все, что не совпадает с его собственным «нешаблоном», есть закаченный шаблон? Как Булгаков (Мастер и Маргарита) в свое время интуитивно отразил приход в начале 20 века господства морали достижения добра посредством зла (благость идеи оправдывает средства), так, похоже, Пелевин отражает дух новой идеи деления человечества на 2 касты «закачивающих» и «закачиваемых».
«Ускоренно создаваемая же в рамках реализуемого проекта «симбиоз» особь на самом деле ничего не селектирует.» Наверное, все не совсем так просто. Лично мне не нужно «продавить борозду в мозгах», чтобы я пошел и купил хлеб и штаны. Думаю, что вам — тоже. Мы как – не подпадаем под проект? И много таких, у которых «болит голова»? Или мы, все же, «не селектируем» и являемся одним из проводников проекта, «спуская пар» посредством видимости «свободы мысли и слова»? Или мы особые, как Пелевин?
«никакой селекции, лишь сверка с выбранными шаблоном и химерой» – увы, но это тоже селекция. Вы же не сверяете с шаблоном? Вы же его не выбираете? Этот выбор / невыбор осуществляется индивидуально — в своей комнате, за компом; или за телевизором; или в музее; или в кинотеатре; а не на гос. таможне, которая еще кое-как пытается фильтровать поток вещественный (с весьма сомнительным успехом), но не может фильтровать поток ключевой — информационный.
«проектный переход к глобальному симбиозу в интересах узкой группы». Это утверждение, очевидно, основано на убеждении о том, что эволюция (или развитие) социосистем происходит не естественным образом, а есть результат чей-то осознанной воли, в данном случае эгоистичной «узкой группы». Посмею не согласиться. Вся «стержневая» эволюция Вселенной (не в смысле ее расширения, а в смысле усложнения симхионов) шла до сих пор в направлении расширения «сибмиоза»; и глобализация социума лежит в том же тренде. Воля человека может сломать этот тренд на Земле (например, развязав ядерную войну), то есть, локально, но она не может остановить вселенское действие этого «закона», пока в принципе не будет исчерпан потенциал этого тренда (что тоже может быть: усложнение выше некоторого порога сложности невозможно). Есть общие системные «законы», в «коридоре» которых человек барахтается независимо от того, бомж он или член Домината. Да, мы можем до некоторой степени «двигать» эти стенки, но чем сильнее мы пытаемся это делать, чем жестче «отдача». Диамат (не Доминат!) правильно учит, что в развитии социума забегание на шаг вперед равно отставанию на 2 шага назад. Добавлю от себя – и разбитой морде.
Можно назвать это тренд «сибмиоза» «принципом энергетической оптимизации». Действительно, зачем иметь несколько авиастроительных корпораций, когда можно иметь одну, которая будет на выпуск единицы продукции энергетически значительно «оптимальней», чем несколько меньших компаний? Так что возврат к парцеллизации едва ли связан с энергетической оптимизацией. Он связан с «перебором» сложности системы, накоплением в ней противоречий (вроде приведенного мной в предыдущем сообщении) и потерей ей управляемости (= забегание на шаг вперед). А управляемость (согласованность частей целого) – это значительно более информационный, чем не энергетический процесс; это вопрос структуры связей, а не их «силы».
«социосистема естественным образом сопротивляется отравлению и переработке огромных объёмов высокоструктурированной энергии (критичного и конечного ресурса) в энтропию» – абсолютно не сопротивляется; социосистемы на наперегонки рвутся переводить «высокоструктурированную энергию» (то бишь, сырье) в энтропию (то бишь, в товары и мусор). Поскольку именно место в темпе этого преобразования (= уровень производительности труда) определяет место в иерархии социостистем. Глобализация, как раз, снизила бы этот темп, устранив межсистемную конкуренцию (одним – все, другим – ничего, — в глобальном масштабе). Однако системные «законы» не позволяют создать устойчивую единичную всепланетную «особь». «Карфаген» всегда будет разрушен.
С уважением, Евгений.
Евгений, а вот тут мне кажется что уже вы перегибаете с биологическим подходом к социодинамике.
Человек с каждым годом все больше является оператором социосистем, а не просто следует законам их развития. Как я уже писал выше — все биологические аналогии существуют не зря, и мы испытываем невероятное индуктивное воздействие биоты как более сложной структуры, но есть одно большое но.
Мы умеем присваивать и утилизировать знание. В том числе и для модификации поведения как личностей, так и социальных групп.
Нейрофизиология и нейропсихология вообще дают нам множество возможностей для управления поведением. Например последний курс проф.образования у меня назывался «Нейромаркетинг». И базировался он на прочном фундаменте адекватных и цитируемых исследований.
Мы научились подавлять и провоцировать потребности, пока только низшего уровня иерархии, но такова научная база. Людей то исследовать не дают. Вся нейропсихология строится на исследовании случайных поломок мозга, высшие когнитивные функции — вообще табу.
Мы как белки в колесе сансары, никак не можем переродиться людьми. Все что мы про себя знаем — знаем про животное внутри нас. Социосистема утилизирует это знание в виде социальных технологий, а их применение и формирует и дискурс, и поведение, и тренды.
Тот коридор, о котором вы говорите — это не универсальный закон вселенной, таковых нет, а законы биоты. Внутри этого «колеса» мы обречены. Мы действительно локальные энтропийные аномалии, слишком быстро мы понижаем ее в себе и повышаем снаружи. И люди по другому не могут, пока. (смею надеяться что сможем)
У Ефремова проблема решалась сильнейшим понижением скорости прогресса и снижением социальной температуры. Можно и по другому, но все варианты сводятся к отказу от доминирования биологических инстинктов во всех сферах жизни человека и общества. Вывод людей из индуктивного поля биоты. Часть человечества этим занимается уже тысячелетия, Христос и гуманизм поработали над общей рамкой, вектор, хоть и слабенький но есть.
Но по темпам Бог проигрывает Дьяволу на Земле, а другой игральной доски нет. Играя по законам князя мира сего — оставаясь в биоте, выиграть нельзя.
А энергетический баланс Доминант нарушает не с масштабах распределения между игроками- социумами, он смещает отношение общего снижения внутренней энтропии в людях и повышения снаружи в рамках всей планеты. Понятно в какую сторону. Квазиживой объект не знает что он на Земле и ее ресурсы конечны, он вообще не умеет знать. Доминант будет длить свое существование любой ценой, ибо ему неведомо ничего. Зачем планете тропические леса, если их вырубка с высоким КПД превращает деньги в деньги? И глобальный сброс энтропии в страны третьего мира, ради ее снижения в маленькой части — процесс хоть и закономерный, но автокаталитический, он порождает ту часть человечества которая начинает этот процесс охранять и усиливать.
Глобализация снизила бы этот темп только в том случае, если бы объединение формировалась не на уровне «мирового разделения труда» а на уровне «общего смысла и дела». Это другой уровень структуры, он потребует от элементов превосходства неутилитарного над утилитарным.
Глобальный проект сегодня рушится по естественным причинам,но другого порядка чем причины его строительства. Слишком он быстро повышает энтропию на планете, а локально практически не понижает.
Части имеют большую структурность чем целое — такое образование невозможно, вот и нет никакого человечества. У проекта даже своей культуры не появилось(куда ему) он так и остался на уровне примитивных автокаталитических циклов, но големчика все таки породить успел.
Евгений, я согласен с вами, такой Карфаген всегда будет разрушен. Он просто невозможен, пока на земле есть культуры. И экономическая рамка для объединения — это все от Лукавого.
Оставаться под прямым действием этих самых «системных» законов нельзя, они обрекают нас на вымирание.
А значит — мы обречены на развитие или смерть.
P.S. Особь еще сама пока что-то селектирует, но мы работаем над этим. Я на работе как агент в вражеском штабе, служу Дьяволу, но и изучаю его.
Игорь,
читать вас — удовольствие, независимо от того, согласен с вами, или нет. В прочем, к творчеству Александра это относится тоже; но он – пожестче, структурнее, что ли. Вы же очень убедительны в своей динамичности.
«Человек с каждым годом все больше является оператором социосистем, а не просто следует законам их развития.» Мне представляется, что здесь та же проблема курицы и яйца. «Законы» природы формируются вместе с ее развитием / эволюцией. И мы, как следуем этим «законам», сложившимся ранее (за условную точку отсчета можно принять «Большой Хлопок»), так и формируем новые зависимости, которые, однако, действуют в рамках прежних более общих условий. Да, конкретная человеческая воля все больше влияет на состояние социосистемы (роль личности растет), будучи чудовищно мультиплицирована современными средствами коммуникации. Но мы не можем выскочить за рамки возможного. Другое дело, что мы плохо представляем себе эти рамки (точнее, всяк представляет себе их по-своему; см. бесконечное количество социальных теорий, которые больше напоминают авторское художественное произведение, чем научную теорию). Эти рамки, действительно, не жесткие, и сиюминутно кажутся податливыми, «продавливаемыми»; но со временем они дают хорошую «отдачу» «продавливателю», однако, не возвращаясь в исходное положение, а занимая новую позицию. Именно в этом контексте я воспринимаю историю Советского Союза: он слишком сильно «надавил» на «стенку» Истории, и получил по морде. Но «стенка» переместилась в другое место, и, вообще-то, не туда, куда давил СССР. Сейчас в роли «продавливателя» оказались Штаты, которые вознамерились не следовать в тренде глобализации, а американизировать мир (вассализировать его) под себя, любимого («сброс энтропии в страны третьего мира, ради ее снижения в маленькой части»), называя это глобализацией (подмена смыслов). «Отдача» начинает идти. Истинная глобализация – это не то, чтобы «внешняя сила»; это то, что мы делаем каждый день, читая разнонародные массмедиа [«мировых» массмедиа нет – это тоже американоцентричная подмена смыслов, при которой американское (ну, или, доминатное) называется мировым] и приобретая товары такого же разнонародного производства. Это можно назвать «потенциальной ямой», или «адаптивной долиной», в которую мы каждодневно «сваливаемся» независимо от наших убеждений. В этом смысле – это объективный закон; но действует он нашими руками и головами. Собственно, так действуют любые «законы», поскольку они есть описания отношений обмена (материально-энергетическо-информационного: их нельзя разделить) между активными телами. Чем устойчивее сложившиеся отношения обмена, тем непререкаемее кажутся эти «законы» и основанные на них теории.
Вернувшись же к глобализации, следует признать, что мы не знаем толком, с чем эту «самозаваривающуюся кашу» есть, и вообще, насколько она съедобна. Пока движение в эту строну стихийное, неуправляемое; точнее, пытающееся быть управляемым согласно прежним, уже негодным, «дорожным картам», а это чревато глобальной же катастрофой.
«знаем про животное внутри нас»; «все варианты сводятся к отказу от доминирования биологических инстинктов во всех сферах жизни человека и общества». В переписке с Александром я уже довольно много писал о затруднительности отделения животного от человека. В частности, поскольку самые очеловечиваемые «иррациональные» свойства человека — любовь, сострадание, чувство красивого, жажда жизни и жажда познания, и т.д. – имеют самое, что ни наесть, животное основание, почему и представляются «иррациональными», то есть, не подвластными разуму. Разум без чувств – это машина. Электронная вычислительная машина. С «мутной водой» инстинктов (или представляющейся таковой) можно выплеснуть и ребенка – самого человека. Задача, наверное, состоит не в подавлении инстинктов, а в переводе их энергии с разрушительного «равнодействующего вектора сил» — на созидательный.
Но вы правы в том, что оборот денег стимулируется «гальванизацией» животной стороны нашей сущности. То, что деньги «зло» – понималось всегда, но все без- или малоденежные распределительные системы до сих пор всегда проигрывали соревнование с денежными. То есть, до сих пор эволюционно конкурентоспособной распределительной системы создано не было. До сих пор она существует только в качестве идеологического проекта, а не технического плана реализации. Однако теперь открывается техническая возможность реализации этого проекта на основании электронных систем коммуникации. Но тенеющий сквозь туман ее образ выглядит устрашающе для текущей человеческой ментальности. Стоит и помнить замечание классиков о том, что построение социализма (распределительной системы) в одной стране в капиталистическом (денежном) окружении – невозможно. Увы, практика оказалась критерием истинности этой сентенции.
«Особь еще сама пока что-то селектирует, но мы работаем над этим. Я на работе как агент в вражеском штабе, служу Дьяволу, но и изучаю его.» Очень понравилось. Но: Дьявол могуч, и соблазн его велик … ;). В общем-то, я думаю, что миллиарды лет оттачивания жизнью инстинкта самосохранения единичного в обществе сотоварок, склонных тебя съесть, не прошли даром, и текущий тренд хищного обезличивания (или, скорее – обезволивания) может серьезно споткнуться об этот инстинкт.
«Карфаген … просто невозможен, пока на земле есть культуры.» Я бы сказал шире: единообразие устойчиво существовать не может. Всякое, став единичным и тотальным, то есть – одиноким, без внешнего ведущего противоречия, тут же будет разорвано на части внутренними противоречиями, которые станут главными. Посмотрите на Штаты: став «хозяином ледяной горы», они тут же раскололись внутри. Сейчас они лихорадочно ищут «достойного» внешнего врага, но, видать, уже «поздно, батюшка, поздно …». Только тоталитарная диктатура, и то на время.
«Но по темпам Бог проигрывает Дьяволу на Земле». Если по диалектике, Бог – созидатель, а Дьявол – разрушитель. Дьявол разрушает Боже творение, а Бог творит из разрушенного. Одно – не без другого. Распространение дьявольщины в умах – верный признак грядущего разрушительного кризиса. Но Бог может и отвернуться от разрушаемого, если станет Ему ясно, что материал негоден для творения. И, чтобы Бог не отвернулся, мы сами должны хранить свое лицо обращенным к Нему, ибо творит Он нами, нашими руками и нашими головами. Обернувшись к нам, Он должен видеть наши лица, а не наши задницы, видеть нашу готовность к творению. В разрушаемом должно сохраняться семя нового Древа Жизни. Оно – в нас.
С уважением, Евгений.
С удовольствием почитал вас. Игорь, вам бы вообще надо бы писать. Согласен с Евгением: читать вас — одно удовольствие, красиво излагаете. Между делом, фактически, вы с Евгением и написали прогноз.
Евгений, не горячитесь, Пелевин, неважно к кому он себя относит, лишь ставит зеркало, в которое каждый может посмотреться, но не все готовы. Многие и не поймут, что это зеркало. А кто поймёт — содрогнётся — эка нас всех занесло.
Александр,
в «зеркале» отражается не только читатель, но и автор; позиция автора задает угол зрения читателя. Принято восхищаться творчеством Ильфа и Петрова. А я не смог читать их «12» стульев — мне неприятно было постоянно натыкая на их, как бы это казать по-деликатнее, не человеколюбивую позицию. Мне смешно не было. Возможно, по этой же причине мне не импонирует творчество Пелевина.
Александр))) Я по поводу прогноза.
Все что я предположил, основывалось на «старых» знаниях. Доминант у меня в голове как объект, появился после прочтения ваших работ. Каюсь, до этого на этом месте был класс объектов «Левиафан» (в терминологии С.Б. Переслегина). Кашалот его кстати, очень нечетко очертил. Сам то он «големовец», как я полагаю)) Деньги для военного стратега самую чуточку плод правильной настройки социосистемы. Он понимает их другую, нересурсную природу, но в ситуации войны деньги немного меняют свою природу. А он именно человек войны.
Тот участок прогноза, который я по неосторожности мышления возможно слепил, основывается на нечетком но уверенном понимании принципиального изменения формулы баланса между создаваемой и уничтожаемой энтропии. И только.
Евгений, спасибо за добрые слова про время Дьявола. Вернули меня в диалектическую картину мира. Спасибо. А так то, «Армагеддон был вчера».
Читаю вашу работу, как самый крутейший детектив. Как все-таки хорошо, что появляются такие люди, как вы, которые переосмысливают нашу историю не только с точки зрения марксизма. Не подумайте, что я из когорты хулителей нашего великого прошлого. Скорее наоборот. Я считаю, что в какой-то момент (и даже согласна с вами в какой) строй из прогрессивного стал опять капиталистическим и тот идеологический пресс, который испытывало советское интеллектуальное сообщество, давление застывшего, неразвивающегося марксизма губило все идеи, все мысли, которые помогают нам осознать мир и увидеть дорогу в будущее. Я как то все подвожу к дороге в будущее, потому что классический марксизм имел много ошибочных постулатов, которые в итоге привели к тому идейному тупику, в котором мы находимся сейчас. Его бы править и реформировать, но было нельзя. А сейчас стало появляться так много разных работ, идей, мыслителей. И любопытно, они все, разглядывая мир с разных точек зрения, не противоречат друг другу. Их разные системы как разноцветные обручи, которые опоясывают одну общую действительность. В том числе и ваш обруч. Почему только марксизм должен быть правильным? Даже простой предмет может быть и красным, и мягким, и мокрым, и горячим, и гладким одновременно. Почему такая сложная система как история человеческой цивилизации должна рассматриваться только с точки зрения марксизма? Абсурд. Как здорово, что понимание этого приходит в мир и все настойчивее заявляет о себе. И ваша прекрасная, логичная теория в том числе. Спасибо за ваш труд. Пожалуйста, не отвлекайтесь, пишите побыстрее и побольше.
Ну, в реверансе расплескалась, теперь к делу.
Не считаете ли вы, что в рамках вашей работы вам следовало бы дать понятие капитализма с точки зрения общественного строя. Какие у него характеристики? Является ли господство судного процента обязательным условием капитализма? Вы активно употребляете понятие капитализм к тому строю, который в классическом марксизме называется рабовладельческим. Не могу сказать, что вы не правы, даже более того, восстановление рабовладения в постколумбовой Америке, думаю, доказательство в вашу копилку, природа строев одна и та же, поэтому так легко случился возврат к архаичной форме. Но в таком случае следует не только дать определение капитализма, но и разделить его на архаичный, где движущей силой был рабский труд и индустриальный, где движущей силой стали машины. Но как тогда быть с теорией, что новый общественный строй случается тогда, когда противоречия старого стали тормозить паровозный натиск цивилизации. Я почему прошу это сделать? Мы сейчас как раз находимся в такой точке. Новое должно вот-вот родиться. И я даже знаю. как оно будет выглядеть, но оно формируется на основе марксистской теории о формациях. А ваша теория предполагает конструирование будущего? Прямо невтерпеж узнать, вдруг наши идеи совпадут?
Далее. Корпорация Иврим.
Не считаете ли вы, что в современных условиях для ослабления ее ветвей следует оказывать давление на Израиль, но ни в коем случае не допускать его падения, чтобы он сосал и сосал из Иврима ресурсы? Какие еще меры по ослаблению Иврима могут существовать?
Наталья, спасибо.
Почему-то система засомневалась в вашем комментарии и отправила на подтверждение, что не спам. Приношу за неё извинения.
Сначала про марксизм. Религиозная догматизация, конечно, повредила ему, но сама теория прекрасна – первый системный подход к социогенезу с попыткой выяснения движущих сил и содержания процесса. Про себя определённо считаю, что вырос из марксизма и его продолжаю.
Ваши вопросы – в точку, Вы будто с языка снимаете то, о чём непосредственно сейчас пишу.
Определение капитализма мною дано и даже зашито в словарь блога: «система общественных отношений, позволяющая капиталу реализовать себя в качестве самовозрастающей стоимости». Согласно определению все социумы после появления частной собственности, за исключением советского блока, т.е. все, попадающие под обозначение термином Цивилизация, являются капиталистическими. О том, что называют классическим капитализмом, о его главных характерных чертах у меня будет ремарка в ближайшей работе. Глобально же капитализм следует делить на до-денежный и денежный. На денежном этапе разные фазы капитализма отличаются главным способом решения проблемы деградации денежного обращения и платёжеспособного спроса. Именно этот признак отличает античность, феодализм и классический капитализм. Естественно, рабовладение или свободная продажа самого себя к этому не имеют ни малейшего отношения и могут реализовываться в любой фазе, их наличие или присутствие – исключительно вопрос коллективной этики. О содержании античности довольно подробно было в 25-й части, которая о Вавилоне, про движущую силу зарождения феодализма в заметке, к которой Вы разместили комментарий, классический же капитализм немного попрепарируем в ближайшей заметке.
Что касается ссудного процента. Его никак не отнесёшь к условиям капитализма: ростовщичество является лишь варварским способом реанимации денежного обращения, и в качестве такового было доминирующим в античность наряду с военной индустрией, экспансией и внешней торговлей. В окончание фазы классического капитализма случилась его вынужденная гиперактивация, поэтому нам и свойственно абсолютизировать ростовщичество. О причинах, побудивших к активации, тоже будет в ближайшей заметке. Она вообще будет насыщенной – своего рода сборкой уже написанного в цикле с частичной экстраполяцией вплоть до наших дней.
Конструировать будущее будем, когда допишем цикл, хотя уже ближайшая заметка даст немало пищи для этого. Сам цикл, полагаю, будет фундаментом, на котором всякий, кто реально интересуется, сможет конструировать. Попробую попрактиковаться и я.
Оказывать давление на Израиль бесполезно. Он – только инструмент утилизации избыточного персонала корпорации, и та, не задумываясь, бросит его, как только сочтёт издержки на поддержание проекта критическими для себя – отбрасывание ящерицей хвоста практически никак не влияет на содержание её жизни. Следует лишь препятствовать в меру сил попыткам Израиля, поддерживаемых Доминатом, превратить всё вокруг себя в хаос, в котором невозможно появление соразмерных ему центров силы, а значит сохранения и развития культуры, т.е. препятствовать его попыткам стать инструментом антисоциогенеза (так и хочется написать Дьявола). Политическое могущество корпорации Иврим рухнет только вместе с капитализмом, но не её выдающаяся социальная роль – всё-таки корпорация Иврим не только слуга Денег, но и корпорация свободных профессий. Однако, поскольку тогда Тора, как устав корпорации слуг Денег, потеряет практическую актуальность, начнётся неспешный, но неуклонный процесс ассимиляции корпорации, как это происходило в Советском Союзе, за что к нему и были главные претензии от сионистов за угнетение евреев. Идентичность естественным образом сохранится только в Израиле на этническом фундаменте, если он, конечно, продолжит существовать после всего, что натворил и не приведи Господь натворит.
Да, преклоняю колени. Редко доводилось общаться с людьми, которые так безупречно выше меня в теме и в целом в интеллекте. Кстати, Израиль же пытались слить. Клинтониха была готова, Киссинджер даже что-то писал или говорил об этом. Но не срослось. И теперь мы видим, как качается в Израиль из Америки и деньги и политический вес. Одно признание Иерусалима столицей чего стоит. И пусть качают и дальше. Коммунизм, или как его обозвать, не знаю, плохо у меня с семантическими идеями, думаю, начнется в нашей стране. И если доминат будет чем то занят, то нам же и лучше, тихонько тут будем строить-перестраивать.
И, забыла еще один вопрос. Психология островного домината — уходить с территории в случае опасности. Как вы думаете, куда они пойдут? Территории лучше Америки по удаленности и размерам больше нет. Уже не на Луну ли они собираются? ))
С двойным нетерпением буду ждать когда вы дойдете до классического капитализма.
Но вот все равно, даже при вашем достаточно общем определении капитализма он разваливается на три части в зависимости… от чего? В чем разница между античностью- феодализмом-капитализмом, только ли в «способе решения проблемы деградации денежного обращения и платёжеспособного спроса»? Античность и капитализм — согласна, начало и конец единого. Но феодализм выпадает. Чем-то он отличается. Христианством? Мне кажется, судный процент играет бОльшую роль, чем вы ему отводите. Феодализм был в целом стабилен, имея моральный запрет на судный процент. Он был, но в задавленном состоянии. Не зря возрождение капитализма совпадает с появлением протестантизма и отмены запрета на рост денег. Даже если случайность — согласитесь, подозрительная.
Наталья, ещё раз спасибо, мотивирует работать.
Наталья, Вы правы, Земля стала конечной не только для экспансии Капитала, но и в плане поиска безопасного Острова. Ракетный транспорт зарядов большой мощности уничтожил все возможные инфраструктурные разрывы, и никакое ПРО не в силах их восстановить. Для Домината в этом большая дополнительная печалька.
У моральных запретов часто оказываются объективные на то основания. Феодализм отличается тем, что для снятия остроты проблемы деградации денежного обращения из товарно-денежного обмена фактически исключили подавляющую часть населения, что на порядок уменьшило потребность системы в деньгах и оградило основную массу населения от последствий деградации денежного обращения. Поэтому нужда социума в ростовщичестве – паллиативном лекарстве с быстро наступающими тяжёлыми последствиями – существенно снизилась, что позволило возобладать полезному для экономического здоровья моральному принципу. Когда же Доминат принял решения сменить своё рабочее тело в микроскопической Венеции на Северные Нидерланды и вскоре на Великобританию, он получил в своё распоряжение большие социумы с хорошими кулаками, к тому же усиленными индустриальной мощью и ядом Больших Капиталов, что позволило поставить внешнюю экспансию на системную основу. Это открыло глубочайшие по капиталоёмкости инвестиционные ниши, сначала выглядевшие бесконечными по ёмкости, что сделало целесообразным снять запрет на ссудный процент, дабы вовлечь в их освоение весь накопленный свободный Капитал. Для этого и потребовался протестантизм – дабы отменить моральный запрет, который на тот момент стал нецелесообразным. Однако ниши заполнились очень быстро и уже с начала XIX капитализм с периодичностью раз в пять-десять лет стали сотрясать кризисы недостаточности платёжеспособного спроса, а в 1857 случился первый мировой кризис, после чего все последующие кризисы стали мировыми. Из них выводили глобальные инновации, открывавшие глубокие инвестиционные ниши, и худо-бедно продолжавшаяся до начала XX века экспансия, но после 1929 эти механизмы перестали работать.
1. Работайте, работайте, мы все ждем результатов!
2. Осветите, пожалуйста, в работе — процесс переселения домината в Венецию и из Венеции подтверждается письменными источниками? Так как есть историки, которые весьма критикуют это утверждение.
С письменными первоисточниками, подтверждающими переселение венецианцев в Голландию не встречался, также как и евреев-марранов, хотя последнее определённо имело место. Накопленные и награбленные Венецией в течение полутысячелетия гигантские капиталы не могли просто так вот взять и раствориться, они не могут исчезнуть не оставляя следов, без факта великого ограбления. Как их теряли дома Перуцци и Барди, генуэзцы, Фуггеры нам известно. Венецианцы же, в отличие от них, венценосным домам не ссужали, а только подкупали их, используя в своих целях, что безопаснее, соответственно на длинных интервалах эффективнее. К тому же есть логика развития событий, использование колоссального влияния в определённых целях, в том числе возможностей подписать Европу на большую войну, и совершенно точно — экспорт технологий. А вот в Англии венецианцы наследили конкретнее. И Банк Англии, заметьте, до сих пор не открывает историю своих учредителей. К чему бы? А вот это была бы самая достоверная информация.
Добавлю:
Я думаю, что с фактами переселения венецианцев в Голландию Вы не встретитесь. Факты переселения итальянских банкиров в Англию есть: после этого изгнали евреев из Англии — появились ростовщики-итальянцы.
Голландия была колонией Испании. Голландия была одним из мест бегства евреев из Испании при изгнании.
Основное место бегства евреев из Испании была Турция. Султан принимал их с радостью. Тогда Турция стала одной из великих стран того времени. Но потом ислаи привел к полному загниванию страны и евреи (и Ваша выдумка- корпорация Иврим) не спасли Турецкую империю от загнивания. А вот возвращение евреев в Англию помогло ей стать сильнейшей в мире страной.
Так что Вам вопрос: почему евреи способствуют процветанию одной страны и не способствуют другой?
Да, спасибо Вам за Вашу выдумку «копрорация Иврим». Никто ещё так не расхваливал евреев: один из самых маленьких народов земли оказался таким влиятельным!!!!!
Замечания по марксизму:
1). Эта лже наука (как и христианство) придумана евреями и может служить примером мирового влияния корпорации Иврим.
2). Что такое истинный марксизм никто не знает. То, что опубликовано в СССР — это отрывки, которые были выгодны банде профессиональных бандитов под руководством Ленина, чтобы захватить власть в Российской империи и присвоить все её богатства.
В архиве института коммунизма в СССР лежит полный компленкт архива Маркса. Но его полное собрание сочинений не было издано. Издано полное собрание сочинений Ленина, Сталина, а основоположника Маркса не издали. Что же там есть такого, что издать побоялись?
Добавка про Англию и Голландию.
определяющим была религия, что марксизм не учитывает.
Католическая в то время Англия приняла итальянчких католических ростовщиков и изгнала евреев — людей другой религии.
Протестанская Голландия победила в войне за независимость католическую Испанию. Никаким образом протестанская Голландия не могла после этого принять католиков, а евреи с их религией угрозы протестанству не представляли. К тому же евреи не занимались миссионерством.
Евреи так уютно чувствовали себя в Голландии, что создали там промышленность переработки алмазов в брилллианты (если не единственную, то самую большую). До 2-й мировой войны евреи Амстердама были основным производителем бриллиантов в мире.
Сегодня этот бизнес вместе с торговлей алмазами и бриллиантами переместился в Израиль.
Примечание: ещё один филиал корпорации Иврим и её доходов.
Наблюдение: любите вы себя нахваливать.
Эх как «новое левое» в обществе то сквозит. Аж сюда добралось. Марксизм идеология и учение конца 19 в, вполне адекватное тогда и совершенно неадекватное сейчас. Попытка натянуть «сову на глобус», а именно так выглядит интерпретация тезисов Маркса в условиях отсутствия пролетариата или хоть сколько-нибудь значимой прослойки занимающейся производительным трудом, выглядит нелепо. Думаю, что капитализму,как форме общественных взаимоотношений, не стоит противопоставлять «модельные» формы тех же взаимоотношений. СССР, как и Израиль в период «кибутц» — модели, имеющие все характеристики эксперимента. Выход из под власти Золотого Тельца лежит не в форме обращения материальных товаров, услуг и их эквивалентов. Допускаю, что возможно единственным выходом будет коллективная «религиозная практика», на основе которой и сформируются общественные и ресурсные отношения.
А про Израиль как всегда интересно. Александр, вы правы, лишь бы не похоронили вокруг хоть какой-то порядок в попытке спасти себя.
Израиль обречен. Как ни хвалите себя, но все закончится кровью и применением подаренного ядерного оружия. Коэффициент общей демографической нагрузки сейчас в Израиле равен 60.7 %, религиозность населения падает, число мусульман растет. Бесконечно оплачивать грехи родителей Европа устала, так что денег «за прошлое» скоро может и не быть. Второго подарка как репатриация из СССР не будет, притока образованного населения миллионами ждать неоткуда. Как бы мне не нравились евреи, решившие сделать собственное государство, и как бы не хвалился Аркадий, но рано или поздно поддержание форпоста в регионе перестанет быть нужным настоящим игрокам на мировой арене и все. Колоссальная гуманитарная катастрофа, миллионы погибших и разрушение инфраструктуры региона. Такова цена экспорта хаоса соседям — ненависть, и в конце концов — кровь. Считайте за прогноз. Война в точках напряжения на этой геополитической плите неизбежна, а искусственно созданное силовым методом государство можно поддерживать только искусственно.
Игорь, если вы не понимаете сути идей, там даже не Маркса, а скорее Энгельса,составляющих теорию формаций, то, да, отсутсвие пролетариата — проблема. А если вы поймете, что в принципе не важно, у пролетария, крестьянина, офисного хомячка отнимается прибавочный продукт и также не важно кем он отнимается — частным капиталистом или социалистической партноменклатурой, то у вас появится понимание, что это и есть основное противоречие капиталистического строя, которое, как учили дедушки Маркс и Энгельс, должен преодолеть следующий строй. А для этого в одществе должны вначале возникнуть новые экономические отношения — базис, они должны окрепнуть и захотеть прдъявить право собственности над настройкой. Тогда происходит революция и новый базис формирует свою новую надстройку. Вот главное слово марксизма. Но у нас этого не понимают даже коммунисты (точнее те, кто называет себя коммунистами). Все бегают и орут — хотим СССР. И не понимают, что мал-мал приблизился к этой формуле только сталинский СССР 1.1, а после Хрущева он был прикрыт, и начался СССР 1.2, по сути вариант капиталистического общества. Только вместо частного присвоения было государственное. А новый базис никто строить и не пытается
Игорь, ценность марксизма не в конкретных выводах, а в системном подходе к вопросам социогенеза. А марксовы товарные циклы, как инструмент накопления Капитала — так и вовсе абсолютно рабочий инструмент, приложимый ко всей истории Цивилизации.
Александр, Маркса за это и уважаю. Я говорил о марксистах как анахронизме в идеологии, а не о системном подходе к истории и политэкономии. В этом его вклад невозможно переоценить.
Наталья, вот давайте без передергиваний. Я говорил о марксизме как идеологии, а не как системе научных воззрений на историю и экономику. Энгельса с первого курса изучали, и вполне себе уважаем. Но. На основании тезисов конца 19 в. вы сейчас новую модель не построите. Сами понимаете почему? Потому как нет социальной прослойки, которая сейчас взяла бы в заложники средство производства как когда-то пролетариат. Все рассуждения о применимости моделей начала 20 в. сейчас разбиваются о простой тезис — (хитро с Ленинским прищуром) «А какой это у вас будет базис? В условиях развивающейся роботизации и автоматизации производства, какова ценность стремительно теряющего полезность «обслуживающего персонала?»
Если бы вы читали мои прошлые комментарии (я не настаиваю, нужно уметь выражаться сразу и емко, мой косяк) то вам бы стало очевидно понимание мной базового противоречия и неприятие сложившейся системы. Но что вы предлагаете и почему предложение должно быть реализовано? Мы все тут понимаем кризисное состояние существующей экономической и социальной системы, но действительно серьезным выводом из этого понимания может быть только осознание пути и методов. А сейчас правота Маркса и его последователей используется лишь для размывания основания существующей социосистемы. Реальной, действующей модели изменений с прогнозами рисков и четким видением результата нет. Кто будет этот базис создавать, какие способы стимулирования деятельности и отрицания бездеятельности может предложить нынешнее (жидкое на мой взгляд, уж извините) поколение марксистов? Что вообще делать с товарными циклами и как сбалансировать экономику не на основе примитивного автокаталитического регулятора, а так, чтоб не переводить в тепло, мусор и перепотребление ограниченные ресурсы, и при этом сохранять экспансионисткий характер человечества? Простите, но сейчас столько всего инфантильного по этому поводу пишут люди, видя перед собой просто логику(пусть и правильную для 1917г), не вникая в процессы и нынешнее состояние социосистемы, что мне сложно удержаться от сентенций «новое левое» сквозит». Просто из всех щелей прет новообретенное понимание классиков. Так что прошу извинить меня за тон, и надеюсь вам есть что предложить в качестве работающей модели. Буду рад ознакомиться.
Вы знаете, Игорь, идеи есть, и даже представление о системе в целом есть. Но я так боюсь, что я ошибаюсь, что просто не могу сформулировать это, да и не знаю с чего и в какой форме начать. Я дама нервная начну, обсмеете меня, обкритикуете, и я заброшу это дело. Поэтому сижу, думаю. Комменты пишу.
Честно говоря, тоже не люблю современных левых. Ну как называть себя марксистом и не понимать, что базиса нет. у меня, конечно, были статьи на эту тему, но там про систему мало, не могу в слова перевести. У меня образное мышление, показать на пальцах могу. Как та собака Павлова все понимаю, сказать не могу ))